Россия рискует остаться один на один с социально обездоленным поколением
В недрах сообщества, занятого проблемами сиротства и беспризорничества, забота о подопечных в основном понимается в духе рекомендаций ювенальной юстиции, позаимствованной нашей педагогикой на Западе. Никакой палочной дисциплины, никакого окорота, только работа, направленная на пробуждение добрых чувств.
Чего же здесь предосудительного? Спонсоры, им несть числа, активно разворачивают программы детства (здесь заметен Газпром). Органы опеки, различные благотворительные общества, Церковь, индивидуальные жертвователи буквально с мира по нитке создают, насколько это сегодня возможно, атмосферу "счастливого детства". Летние лагеря, культпоходы, библиотеки в дар, артисты на дом, сбор одежды и даже создание сети магазинов в системе "секонд-хенд". Дух захватывает! Однако во всем этом "шоколаде" устойчиво не хватает того, без чего, оказывается, столь плотно опекаемому подростку и жизнь не в радость: ощущение надобности своего собственного труда.
Некоторое время назад приходилось наблюдать жизнь группы беспризорников в Екатеринбурге. Облюбовав на зиму подвалы и теплотрассы города, они попрошайничали у магазинов и кафе, а летом на три-четыре месяца, по их словам, добровольно продавались в рабство. Тут им в помощь был предприимчивый бизнесмен, который чуть ли не по согласованию с приютами вывозил группу беспризорников в область как бы в летние лагеря и продавал их там фермерам. За еду и ночлег дети работали с утра до ночи, получая по окончании сезона гроши, а то и вообще оставаясь без копейки.
Рассказывали, что наниматель зарабатывал на беспризорниках хорошие деньги, цинично похваляясь, что занимается важным делом - трудовым воспитанием. Его бизнес процветал. От беспризорников он не знал отбоя. И дело было не только в том, что у ребят появились конкуренты - переселенцы из Таджикистана, которые готовы были работать на босса за символическую плату. В хорошую минуту они признавались, что им хотелось занять руки чем-то настоящим, чтобы дело делалось от начала до конца и итог был виден. А в приюте или детском доме не разрешали поднимать ничего тяжелее лопаты или ведра с водой, и на полном серьезе считалось за нелегкий труд собирать на субботниках прелые листья да бумажки.
Еще десять лет назад, несмотря на все проблемы 90-х, российские семьи усыновляли до 15 тысяч сирот в год. Сейчас - вдвое меньше. Лишь 7 тысяч детей обретают родителей. Что же произошло? Во-первых, желание пары взять ребенка в семью сильно ослабевает на полосе препятствий, в которую за последние годы превратилась сама процедура усыновления. Только для начала оформления будущие родители должны собрать с десяток документов от самых разных контор. Другая причина отказа от усыновления предельно банальна - деньги.
Если вам придет в голову организовать семейный детский дом, государство доплатит вам пусть небольшое, но пособие на каждого ребенка, Но если вы потом решите превратить этот детский дом в большую и счастливую семью, пособие у вас заберут. Специалисты утверждают, что процедура усыновления запутана не случайно.
Как считает председатель Комитета Госдумы по делам женщин, детей и семьи Екатерина Лахова, вся система выстраивалась в основном на иностранном усыновлении. При этом, как говорит Лахова, имеется много фактов, когда именно российским гражданам мешают усыновлять детей, "За последние два года мы неоднократно поднимали этот вопрос в прокуратуре.
Во всех субъектах РФ проведены проверки и выявлено очень много нарушений 73 стеречь: работы непосредственно тех агентств, которые находятся на территории России. Фактически ребенок становится предметом скрытой торговли. Разные цифры назывались, от 60, а сейчас уже до 80 тысяч долларов, от 15 и так далее", "Гораздо выгоднее получать деньги, потрошить более богатых зарубежных потенциальных усыновителей, - говорит Элла Памфилова, - чем работать и тратить время на наших, не очень богатых российских усыновителей. Возник определенный рынок, причем криминальных услуг по продаже детей, и в нем завязли, к сожалению, сотрудники многих государственных структур, которые в той или иной степени этим занимаются и должны наводить там порядок". С последним невозможно спорить. Пример того, как это делается, уже есть. В Калужской области создан специальный комитет по приемным семьям, из областного бюджета третий год подряд выделяют средства на содержание приемных детей. Результат - в городе все больше сирот усыновляют семьи, а детские дома один за другим закрываются. Более 600 калужских сирот уже нашли приемных родителей, и сами обещают, когда станут большими, не окажутся в долгу у государства.
Кстати, когда в очередной раз, заграница решила нам помочь и Европейский Союз выделил на программу реабилитации сирот и беспризорников трех российских регионов два миллиона евро, гранты получили те детские дома и приюты, где работа строилась с упором на приобретение и закрепление трудовых навыков, необходимых для вхождения в профессию. Кажется, в Адыгее эксперимент прошел наиболее удачно. Там трудовые часы, без ущерба для традиционной культурно-оздоровительной линии, посвящались телевизионным премудростям, и дети из неблагополучных своими руками создали собственную студию кабельного телевидения, не уступающую, по мнению специалистов, иной профессиональной.
Наверное, нам надо почаще заглядывать в святцы, потому что этот эксперимент, который затеяли два года назад на наших просторах иностранцы, это, в сущности, хорошо забытое старое. Словно бы почувствовав укор (два миллиона евро не пожалел Запад на российских детей и молодежь групп риска, а мы что - лыком шиты?), на одной из встреч первого вице-премьера Дмитрия Медведева с деловой элитой России сильные мира сего решили дополнить национальный образовательный проект новой инициативой. А почему бы не создать при крупнейших объединениях и корпорациях свои собственные ПТУ, в которых бы готовилась рабочая смена и дети получали бы образование?
Поколение конца сороковых - начала пятидесятых годов помнит, что нечто подобное у нас уже было. Ремесленные училища, "ремеслухи", при фабриках и заводах, где мальчишки и девчонки в специально сшитых для них рабочей и парадной формах осваивали производственные премудрости, заканчивая заодно школу-семилетку. Среди них было немало бывших беспризорников - детей войны.
Может быть, на самом деле вспомнить, что новое - это хорошо забытое старое?