Стенограмма Международного «круглого стола» экспертов НПО по вопросам образования 16 февраля 2006г.
Мы публикуем рабочий вариант стенограммы. При возникновении уточнений по содержанию текста просьба обращаться admin@civilg8.ru
Для того, чтобы наша дискуссия прошла конструктивно, чтобы каждый из присутствующих был услышан, самое главное, чтобы мы достигли тех результатов, ради которых собрались. Я приветствую всех на круглом столе, посвященном образованию в рамках работы «Гражданской восьмерки». Прежде всего я хотел бы сделать несколько технических объявлений. Вся наша работа будет сопровождаться переводом. Мы будем работать на двух языках – русском и английском.
Прежде чем я перейду к небольшому вступлению, я бы хотел, чтобы мы очень кратко назвали имя, фамилию, организацию и страну, которую мы представляем.
Сабуров Евгений Федорович, Федеральный институт развития образования, научный руководитель, Москва.
Ильин Илья Вячеславович, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, молодежный совет.
Тимофеева Анна Владимировна, Межрегиональная общественная организация "Ассоциация юных лидеров", Москва.
Дэн Дэвидсон, президент Американского совета по международному образованию.
Евгений Бовкун, информационная группа.
Нина Беляева, Высшая школа экономики и Коалиция общественных объединений, занимающихся гражданским образованием.
Дениз Роза, Общественные организации инвалидов, российская организация.
Валентин Гефтер, Институт прав человека и Экспертный совет Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, Москва.
Сопкин Владимир, Центр социологии и образования, Москва.
Днепров Эдуард Дмитриевич, академик Российской академии образования, профессор Высшей школы экономики.
Татьяна Болотина, Академия повышения квалификации и переподготовки работников образования, Федеральный центр гражданского образования.
Евгений Бунимович, председатель Комиссии по образованию и науке Московской городской думы.
Европейская комиссия.
Седельников Александр Александрович, исполнительный директор Благотворительного фонда попечения в образовании, ассоциированный фонд школьных фондов, Красноярск.
Дэвид Панн, Американский совет по международному образованию.
Аркадий Аркадьев, ректор Института новых образовательных систем.
Желаемый результат сегодняшнего дня работы – определение повестки работы «Гражданской восьмерки» в области образования на 2006 год, т.е. мне бы хотелось (и это очень важно), чтобы мы сегодня занялись именно формированием этой повестки, чтобы в результате сегодняшнего дня эта группа очень уважаемых экспертов, представляющих разные точки зрения в образовании, все-таки пришла к некоему согласию, и мы определили те проблемы, с которыми будем работать дальше и глубже. Таким образом, сегодня мне бы не хотелось, чтобы мы уходили в обсуждение каких-то конкретных ситуаций и решений каких-то задач, а именно отстаивали важность того или иного вопроса. При этом мы представим вам несколько позже ту предварительную работу, которая была сделана группой экспертов, прежде всего российских, естественно. Мне кажется, мы, конечно, не смогли избежать некоего перекоса в сторону российских проблем. В этой связи я специально обращаюсь к нашим зарубежным гостям и надеюсь на вашу конструктивную и позитивную критику с тем, чтобы мы эту повестку смогли преобразовать в повестку, действительно международную, т.е. чтобы в ней остались те вопросы, которые актуальны для всего человечества, чтобы мы потом 9-10 марта и на тех встречах, которые у нас будут летом и в преддверии "большой восьмерки", смогли предложить и решения, предлагаемые гражданским образом по этим вопросам.
У нас сегодня планируется работа в рамках четырех сессий, четырех круглых столов. Мне хотелось бы представить кратко расписание, что бы я хотел, чтобы на каждом из этих столов происходило.
Прежде всего, это представление участников, обсуждение желаемого результата, представление результатов предварительной работы экспертов. Как только мы с этим закончим, я думаю, что каждый из вас выступит с тем, чтобы мы могли зафиксировать основные идеи.
Я хочу представить Машу Колесникову, которая поможет записывать основные идеи каждого выступления кратко, для того чтобы потом можно было не повторяться и у нас к вечеру остался документ на бумаге. Нам кажется это очень важным.
На третьем круглом столе, который произойдет после ланча, мы постараемся эту повестку уже на бумаге записать окончательно.
И четвертый круглый стол, который будет уже совсем вечером, тоже очень важен, потому что на нем мы уже будем говорить о том, как мы с вами вместе выстроим дальнейшую работу.
Вы все получили уже приглашения принять участие в нашей встрече 9-10 марта от Э.А.Памфиловой, и я готов его повторить. Нам кажется, что каждый из вас из узкого круга экспертов станет тем ядром или зернышком, вокруг которого и будет строиться обсуждение тех или иных тем. Мы надеемся, что вы приедете 9-10 марта уже не одни, а в составе этих групп, и мы сможем выстроить там работу по содержанию. Мы эту работу уже всю наметим.
Кроме того, и это тоже не пустые слова, «шерпы» очень заинтересованы во встрече с нами, в том, чтобы услышать мнение гражданского общества, но специфика организации встреч "большой восьмерки", которая пройдет в Петербурге 15-17 июля, заключается в том, что если мы хотим, чтобы наш голос, наше мнение было услышано лидерами наших стран, то те документы и те заключения мы должны подготовить не в июле, а не позже, чем к концу апреля. У нас есть такая с ними договоренность, поэтому определим, как мы будем работать, с тем чтобы мы имели какие-то бумаги и документы к концу апреля, которым мы могли бы дать дальнейший ход.
У вас у всех есть та повестка, которая предлагается нам в качестве основы для работы. Тут два важных раздела. Прежде всего я хотел бы остановиться на том, что мы очень долго обсуждали и решили, что мы представители прежде всего гражданского общества. Многие из вас работают и в государственных учреждениях, кто-то из вас преподает, т.е. непосредственно является участником образовательного процесса изнутри. Тем не менее мы здесь все собрались как представители гражданского общества, поэтому мы и определили два основных подхода в формировании этой повестки: образование, формирование и развитие гражданского общества, что мне кажется актуальным и важным для всех стран, и гражданское общество как ресурс развития образования. Я думаю, одно от другого отделить практически невозможно. Но, обсуждая эти темы, всегда нужно помнить об этом и стараться строить свои выступления и свои предложения, опираясь на эти два основных подхода.
Таким образом, мы определили четыре пока ключевые темы. Может быть, их станет меньше или больше, но я думаю, что их не может стать больше пяти-шести, потому что тогда мы просто не сможем объять необъятное. Это - роль гражданского образования в формировании гражданского общества. Это – образование как средство интеграции общества и средство передачи общественных ценностей различным социальным группам. Участие граждан в управлении и развитии образования. Профессиональное образование в позиции гражданского общества. Внутри этих тем мы их немного уточняли и делили. По некоторым из них в тех материалах, которые мы вам предоставили, уважаемые эксперты написали некие свои позиции и точки зрения. Это тоже не есть окончательные документы. Это некие позиции, на которые можно опираться, к которым можно относиться, можно выдвигать свои. Более того, я надеюсь, что по результатам сегодняшнего круглого стола мы активизируем общественное обсуждение и к 9-10 марта у нас будет уже не 15 страниц материалов, но хотелось бы ограничиться 150, иначе их просто не прочтут.
Наверное, будет создан и будет хорошо работать сайт, на котором мы сможем организовать такое обсуждение. Пока, к сожалению, он еще не до конца готов.
Сейчас я бы очень хотел, если есть какие-то вопросы именно по порядку работы, можно их прояснить.
У нас здесь есть четыре темы. Вы про них подробно рассказали. Очевидно, что нельзя повестку очень сильно расширять, но есть ли возможность, на ваш взгляд, предлагать дополнительные темы или вы предпочитаете, чтобы мы ограничились только теми темами, которые здесь заявлены?
Еще раз повторю. Я глубоко убежден, что мы не должны ограничиваться заявленными темами. Это – основа для работы. Я думаю, что всего тем не должно быть больше 5-6. Но как раз задача этого экспертного стола – если у вас есть какая-то идея и вы готовы ее отстаивать, давайте послушаем в течение дня всех, а вечером проведем некую приоритезацию.
У меня просто предложение. Поскольку часть этих текстов и предложений по повестке писалась мини-группой московских экспертов, может быть, им дать слово потом, а сначала послушать тех иностранных и отечественных экспертов, которые не принимали участие.
Я очень хотел бы придерживаться демократической процедуры и давать возможность высказаться всем по желанию. Это будет не спор, а именно выступления. Я действительно очень жду какого-то большого вклада от наших иностранных гостей.
Если мы прояснили все организационные вопросы, я бы хотел открыть свободный обмен мнениями и предоставить возможность высказаться тем, кто готов.
Дениз Роза
Во-первых, надо сказать, что тема у меня вот такая узкая. Я представляю организацию инвалидов и для нас важно именно продвижение образования для детей-инвалидов. Я хотела бы вкратце рассказать вам о ситуации, которая сложилась в России. Мы уже собрали свою рабочую группу. Это – представители организации инвалидов, родительских организаций, представители образовательных структур.
Мы собрали группы, чтобы услышать мнение всех, хотя это было не первый раз, когда мы встречались. У нас у многих общие проблемы. Представители образовательных структур эти проблемы видят немножко изнутри как педагоги. Я хотела бы сейчас рассказать о ситуации, показать немного слайдов.
В России 150 млн. людей, с инвалидностью около 11 млн. Чтобы вы представляли себе, сколько людей с инвалидностью, сколько детей с инвалидностью – это около 600 тыс. по статистике Министерства образования – кроме того, считается, что очень много детей (более 1,5 млн.), которые имеют специальные образовательные нужды. Если говорить о том, где они учатся, в основном это дети, которые учатся в массовых школах, но в основном они учатся в коррекционных классах. Многие дети учатся дома. Есть специализированные школы в России. Многие дети, которые не слышат, незрячие, дети с проблемами развития, они учатся в интернатах, и, как правило, не дома. Они вынуждены уезжать из дома, чтобы учиться. Есть очень много детей (может быть, это вас удивляет), которые вообще не учатся.
Следующий слайд.
Это 87 тыс., но это статистика опять Министерства образования. Мы считаем, что это сниженная статистика. Здесь вы видите лица детишек, которые не учатся. Это письма от их родителей, которые мы получили, потому что они, естественно, хотят учиться, но у них нет возможности. Это из разных городов России.
Следующий слайд.
Есть, конечно, такая законодательная база, которая по идее должна им дать эту возможность. Российская Конституция, федеральные законы об образовании, есть закон о социальной защите инвалидов, но, увы, нигде нет механизма для обучения ребенка с инвалидностью в общеобразовательных школах. Мы считаем, что эти законы не реализуются в полной мере.
Следующий слайд.
Почему этот ребенок не учится в школе рядом с домом со своими сверстниками? Есть много барьеров, много препятствий к этому. Во-первых, не реализуются международные соглашения. Россия подписывала много соглашений – это и Конвенция о правах ребенка, это и Дакарские заявления, но они на сегодняшний день не реализуются. Отсутствие государственной политики в этой области, в школах не созданы специальные условия для детей-инвалидов, администрация и учителя в массовых школах, как правило, не знают, как учить ребенка с инвалидностью, они не подготовлены к этому, родители детей-инвалидов тоже не информированы и порой просто боятся отдавать своих детей в общеобразовательные школы. Каждый ребенок все-таки имеет право на качественное образование, и мы считаем, что они имеют право на образование рядом с домом и образование со своими сверстниками. Сейчас есть такая идея, далеко не российская идея – инклюзивное образование развивается сейчас во многих странах. У нас недавно была международная конференция в Москве и были представители из Индии, Швеции, Латвии, Армении, США – там, где на сегодняшний день развивается инклюзивное образование. Это образование детей-инвалидов в общеобразовательных школах, где педагоги, как правило, к этому готовы, и где созданы условия. Что еще дает инклюзивное образование? Если мы хотим предотвратить вообще дискриминацию по отношению к инвалидам, для этого необходимо, чтобы дети учились вместе в школах. Кроме того, это способствует вообще толерантности, терпимости между сверстниками. Это учитывает индивидуальные потребности каждого ребенка. Все-таки инклюзивное образование признает, что все дети могут учиться. Увы, в России до сих пор ребенок может быть признан необучаемым. Много статистики, которая говорит о том, что инклюзивное образование является более качественным, и действительно, те методы, которые используются, улучшают образование для всех детей в школе. Важно тоже, что это развивается при совместной работе с родителями, с педагогами и вообще с обществом.
Следующий слайд.
Если говорить о том, что дает инклюзивное образование, оно дает уверенность в себе для ребенка, это общение с другими сверстниками, это дает будущее для ребенка, они находят близких друзей, воспитывает терпимость у других детей, адаптация и интеграция в обществе для ребенка, полноценное образование для него и будущее трудоустройство. Мы много работаем с молодыми инвалидами и видим, что они не могут трудоустроиться, потому что они не получили качественное образование или получили образование, изолированное от общества, и просто не готовы войти в коллектив. Естественно, это помогает изменить понимание людей в обществе.
Следующий слайд.
Мы решили так сопоставить развитие инклюзивного образования в России. Начинается такое развитие в России очень медленными темпами. Нет специальных законов, нет политики. Доминирует традиционная форма. Массовая школа не готова. Подготовка кадров не ведется. Инклюзивные школы практически отсутствуют. Дети оторваны от семьи. Если говорить о странах "восьмерки", то есть специальные законы и политики, которые поддерживают инклюзивное образование. Дети с особыми потребностями учатся совместно со своими сверстниками в местных школах. Разрабатывается индивидуальная программа обучения для ребенка. Есть подготовленные учителя и ассистенты, наличие персонала помощников, семья и родители участвуют в этом процессе. Это только небольшой пример того, что есть в странах "восьмерки". Это предложение от нашей группы, что можно было бы делать в рамках саммита. Во-первых, мы считаем очень важно использовать международное сотрудничество и партнерство для развития инклюзивного образования в России. Например, было такое предложение о проведении конференции министерств образования "восьмерки" по образованию людей со специальными нуждами, проведении серии круглых столов с участием НПО, школ и родительских организаций, создании экспертной группы по инклюзивному образованию в рамках саммита "восьмерки", создании коалиции университетов стран "восьмерки" по вопросам подготовки кадров, потому что очень важна подготовка кадров.
Все-таки образование должно быть для каждого ребенка, ребенок должен быть в обществе. Поэтому мы считаем, что эта тему очень важно продвигать, потому что она пока не очень продвигается в России. Мы надеемся на поддержку "восьмерки" для этого.
Спасибо.
Евгений Бунимович
Некоторые комментарии.
Я готов и какие-то комментарии дать, и выступить.
Мы все достаточно хорошо знаем друг друга, в том числе и эти проблемы. Я хотел бы чуть-чуть развернуть в этом смысле разговор. Если мы будем использовать "большую восьмерку" для того, чтобы сказать, как там делается и как в России, это тоже очень полезно, и для меня это было бы очень полезно. Но мне кажется, что постановка вопроса немножко другая. В этом смысле я посмотрел на тезисы, которые здесь предложены, основные темы, как обычно бывает в таких случаях, после общего обрабатывания это теряет некоторую остроту. Очень важна тема такой остроты и актуальности. Все, что здесь сказано – правильно, но мне кажется, что надо говорить о сегодняшних вызовах, не вообще о проблемах школы, которые есть всегда.
Какие у нас есть сегодня острые вызовы и не только в России, а у всех? Это, конечно, некоторая межнациональная, межрелигиозная и мигрантская тема и все вокруг этого. Я обращаю внимание, что в этом и нужно поставить вопрос. То, что говорила Дениз Роза, я бы повернул в эту сторону. У нас есть пример, если говорить о нашем опыте. Да, у нас есть национальные школы. Это считается нашим большим козырем. Но возникает вопрос – нужны ли сегодня национальные школы или нужны интегративные школы, внутри которых развивались бы разные национальности? Это вопрос сегодня для всех. Я думаю, что парижская история об этом говорит не меньше, чем наша. Мы смогли сделать в Москве много национальных школ по запросам национальных сообществ. Сегодня мы задумались о том, как нам быть дальше, как развивать дальше эти национальные школы или строить какой-то мультинациональный диалог в обычной школе. Мне кажется, что если говорить о детях-инвалидах со своими специальными потребностями, то да, у нас действительно нет законодательства. Я как раз хотел сказать, что как эксперт Совета Федерации мы сейчас обсуждаем этот вопрос на федеральном уровне. Мы готовим московский закон. Это одна сторона вопроса. Другая сторона вопроса опять же это отдельные школы для детей-инвалидов или это концепция сегодняшнего мира, интегративного. Вопрос другой и общий. Это ключевой вопрос, который становится очень острым. Мы это прекрасно видим. Вопрос религиозного образования или светского, допустимые формы религиозного образования в светской школе. Мне кажется, что это вопрос серьезной межнациональной остроты, не касающийся конкретно только России или только Франции. Мы видим, что сегодня внутри единого европейского пространства подходы самые разные к этому вопросу – от религиозного образования в Германии до абсолютно антирелигиозного – во Франции. Ясно, что сегодня эти вопросы становятся в повестку дня, даже там, где они двести лет решались таким образом.
Мне кажется, что наша задача – поставить перед "большой восьмеркой" все эти вопросы в более острой форме. Говорим ли мы об образовании инвалидов, образовании эмигрантов, о различных религиозных конфессиях – вопрос об отсутствии дискриминации (он уже отработан международным сообществом, другой вопрос – как – вместе или отдельно). Вопрос с мигрантами – очень острый. Вчера на заседании Московской думы мы принимали поправку о том, что вообще делать с детьми, когда родителей высылают из страны. Это длительный процесс. Дети оказываются в каком-то ограниченном пространстве, и это юридически непонятно с точки зрения образования. Интересно, что при этом, будучи только что в Бельгии по совершенно другим вопросам, я участвовал вместе с местной культурной общественностью в манифестации, которая была посвящена тому же вопросу, только уже на следующем этапе – дети уже там находятся, но вопросы решаются годами, и они фактически арестованы. Я хочу сказать, что вопросы эти – общие. Как нам быть? Вместе или отдельно? Каким образом реагировать на эти вызовы? Я предложил бы заострить эту ситуацию, т.е. предложить эти же вопросы, но в более острой, более актуальной повестке дня для "большой восьмерки".
И еще один ключевой вопрос. Вопрос терроризма. Я посмотрел разного рода документы, и для меня некоторой растерянностью веяло от того, что когда международные эксперты вырабатывают методы борьбы с терроризмом, то ключевая позиция – это хотя бы общее начальное образование. Я обращаю внимание, что образование как форма борьбы с крайними проявлениями – с радикализмом, с терроризмом и т.д. Тогда каким должно быть это образование? Таким образом, эти же вопросы мы можем поставить в более актуальной, более острой форме.
Спасибо.
Днепров
Я думаю, что надо совместить то, что сказал Евгений Абрамович, и то, что сказал докладчик по этой теме. Евгений Абрамович задал общую рамку и она была очерчена. И был совершенно справедливый вопрос – рамка эта необходима, достаточна или нет? Первое, что предстоит сделать, это отнестись к этой рамке и насытить ее совершенно другими проблемами. Может быть, согласиться с тем, что есть. Это первое.
Второе. То, что предложил Евгений Абрамович, дать не в академическом ключе, а именно в остром ключе современных вызовов.
С третьей стороны, я бы не стал сейчас обсуждать религиозное образование – это отдельная и больная форма – а перешел бы к тому, что мы услышали в основном докладе. Здесь меня смущает постановка вопроса тотальная – вместе или отдельно? Так же, как смущает, когда одна категория детей вырывается из контекста общего или специального образования. У нас специального образования, к сожалению, здесь нет самого крупного специалиста в России Н.Н.Малафеева, который является директором Института коррекционной педагогики. У нас 2 млн. детей нуждаются в специальном образовании. Из них только 600 тыс. – инвалиды. Остальные – это психопедагогика, сурдопедагогика и т.д.
Принимать тотальные меры и считать, что все должны быть включены в единую школу, с моей точки зрения было бы и неосмотрительно, и недемократично, потому что специфика здоровья требует соответствующей специфики обучения. Я вообще не сторонник вырывания лыка из строки, и поэтому хотел бы, чтобы мы 9 марта обсуждали очень острую проблему специального образования в России. Она настолько остра, что новое Министерство даже не знает о существовании такой проблемы.
С другой стороны, все наше общество в предшествующие годы жило по принципу "уберите зеркало, сделайте нам красиво". Убирали всех этих детей в какие-то отстойники. Поэтому включение в общую школу – это чрезвычайно важная задача, и Дэн Дэвидсон подтвердит, что мы боремся за решение этой задачи с 1992 года и боремся безуспешно, потому что неоднократно были подготовлены законы о специальном образовании, которые имели в виду все категории детей, а не только детей-инвалидов, и один из них прошел Думу, прошел Совет и получил вето президента Ельцина. С тех пор, поскольку мы напуганы верховной властью, движения в этом плане закону нет, хотя это чрезвычайно важно, и влияние "восьмерки" может быть очень позитивным. Все остальные меры, которые предлагаются, все это хорошо, но все это не очень инструментально. Это может закончиться разговорами, а нормативно-правовой базы не будет. Хорошо иметь консультативный совет, т.е. я очень поддерживаю постановку этого вопроса, я бы расширил его до всех категорий детей, нуждающихся в специальном образовании, социальных сирот. Я понимаю, что это отчасти российская проблема, но тем не менее не упомянуть о ней нельзя, потому что количество социальных сирот у нас увеличилось вдвое до 1 млн. за последние 10 лет, а это имеет отношение к проблеме, которая интересует мировое сообщество – это проблема усыновления, это пересмотр порядка лишения родительских прав и т.д. Здесь тоже можно воспринять много позитивного зарубежного опыта и воспользоваться советами коллег. Я еще раз говорю, что эту проблему надо выделять как одну из острейших, придавая ей заостренную форму и обнимая все категории детей, а в остальном действовать по схеме, предложенной, и вполне возможно, что 5-8 проблем мы не затронем и не отразим. Большое видится на расстоянии. Может быть, вы видите наши проблемы более выпукло. Ждем ваших советов в этом плане.
Спасибо.
Мне хотелось бы сделать единственный комментарий. В результате нашей дискуссии мы выявили не только российские проблемы, но и общемировые. Я приглашаю наших гостей из других стран. Может быть, немножко сделать крен в эту сторону.
Я думаю, что этот доклад будет сохранен и будет включен в итоги этого круглого стола.
Вообще, если мы вырабатываем повестку, то такое углубленное рассмотрение вопроса, может быть, не совсем к месту. Я хочу еще раз вернуться к тому, о чем говорил Евгений Абрамович, что вырисовывается как глобальная проблема – это проблема «других» с очень разным пониманием того, кто такой другой. Эдуард Дмитриевич говорил, что не удалось провести закон об обучении инвалидов. Но это не вина Бориса Николаевича, который затормозил это дело, а это прежде всего вина родителей обычных детей, которые категорически противостоят тому, чтобы вместе с их детьми обучались дети-инвалиды или дети, как-то отличающиеся. Поэтому такие акции, носящие для нас скорее пиарный характер – встреча министров, обсуждение на "восьмерке" – они были бы очень полезны для России. Это крайне важная роль. Я думаю, что и проблема детей-мигрантов – тяжелейшая проблема не только для нас, но и для всех бывших метрополий, она будет подхвачена и будет обсуждаться. Если вот так поставить повестку дня – как мы принимаем других детей, как мы сами реагируем на это? Это конечно апелляция к правительствам, но и к гражданскому обществу прежде всего. Как мы принимаем этих детей? Здесь есть очень много, чего сказать и сделать.
Владимир Савкин, который как раз занимается проблемами социологии в образовании, мог бы много сказать на эту тему и в отношении детей-инвалидов, и в отношении всего остального. Это как один большой вопрос – отношение к другим.
Вторым вопросом, уже совсем другим, могло бы быть обучение учащихся гражданскому управлению, участию в гражданской жизни, участию в местном самоуправлении прежде всего.
Вот такие два вопроса мне представляются ключевыми.
Я бы добавил один момент. Я согласен с этими темами. Но мне показалось, что в обсуждении всех вопросов мы центрируемся на ребенке, не беря тот социальный контекст, в котором он находится. Нельзя рассматривать ребенка вне взрослого, вне учителя, вне того социального контекста, который характеризует ситуацию социального развития человека. Поэтому мне кажется, что эта центрация вопроса, какой бы сюжет мы ни обсуждали, мы не должны фиксировать это культурное напряжение межпоколенческое, но тех напряжений, которые вызывают контексты, когда мы сталкиваемся с другим в рамках "восьмерки". Если мы будем откровенно обсуждать проблему усыновления, то мы напарываемся на очень жесткое противостояние и ситуацию, когда усыновление происходит иностранными гражданами. Это очень серьезный социальный стереотип, социальный барьер. И дело здесь не только в детях, но в той национальной и социальной политике, которая есть.
Это очень сложные проблемы, которые касаются действительно взаимодействий на уровне общественных структур.
У нас в начале нашего собрания Антон очень точно сформулировал задачи, которые стоят сегодня перед нами. Текст должен быть уточнен, формулировки выверены. Нам надо было обсуждать и содержательно наполнять эти точки. Это задача другого этапа. У нас тут написано, что образование для учащихся со специальными потребностями. Мы поняли, что точка будет важна. Что внутри нее будет, это не тема нашего сегодняшнего совещания. Наша задача -–это очень точно поставить эти точки и очень точно расписать, что сюда входит. Причем мы действительно немного смягчали некоторые темы. Есть предложение – более жестко. Называйте – как более жестко? Многие термины в международном понимании и в нашем российском понимании, например, национальное образование, по-разному понимается у нас и в международном понимании. Нужно доформулировать. Вот задача.
Дэн Дэвидсон
Это просто уточнение, а не выступление. Во-первых, хотелось бы все-таки сослаться на положительный опыт, который сложился за последние 7-8 лет участия российских школьников со спецпотребностями в международном школьном обмене. Очень хороший опыт, который как раз показывает готовность некоторых частей общества и здесь, и в Северной Америке работать по принципу инклюзивности, даже в таких элитарных формах, как международный обмен.
Второй вопрос связан с появлением в начале июня прошлого года в России нового закона о языке. По крайней мере, во многих западных странах языковой дефицит – он тоже некий функциональный дефицит, если не интеллектуальный, поскольку эмиграция в Северной Америке создает условия языкового дефицита для молодежи и очередной вызов школьным системам. Как быть с ребятами, которые так и не знают английского языка? На этом основании достаточно большой опыт в американской системе образования (небилингвального образования). Это слово вызывает некую аллергию многих специалистов, но факт остается и он очень важен. Теперь этот опыт создания билингвальных школ, работы с билингвальными школами и классами теперь обращается в нечто положительное в таких формах, как двустороннее погружение, которое сейчас достаточно большие результаты дает в системе образования.
Вопрос, уточнение такого характера – нужно ли нам здесь сослаться на закон о языке? Достаточно ли он сейчас гибок для целей русской школьной системы? Мы знаем, что в других странах этот закон сейчас стоит в центре внимания.
Эдуард Дмитриевич
Одна реплика и одно предложение. С моей точки зрения, Е.Ф.Сабуров, как всегда, философски прав, когда он выделяет проблему других. Но в социальном плане я бы поостерегся (зная, что происходит сейчас в России и в мире) поднимать проблему других, потому что наша псевдоэлита настроена на то, что другие – все, кроме них. Поэтому я нашел бы более адекватный термин для того, чтобы выделить эту категорию людей, подчеркнул бы, что название этого раздела 2 не отвечает содержанию тех вещей, о которых мы будем говорить, и предложил бы, чтобы продолжить обсуждение с вопросов мигрантов и вопросов культурного образования. Этот второй блок у нас был бы как-то осмыслен и закончен.
Я бы хотел сказать всем большое спасибо. Мы должны этот блок завершать. У нас есть еще три заявленных блока. Я жду новых предложений.
Ко мне обратилось уже несколько наших участников с предложениями поделиться некоторыми соображениями по процессу. Я думаю, что перед тем как мы будем продолжать работать содержательно, я бы хотел выслушать короткие комментарии по процессу, если они у кого-то есть. Спасибо.
Гефтер
После, может быть, не во всем разностороннего, но интересного обсуждения первой части мне хотелось бы попросить получить следующее:
Первое. Само включение данного второго блока в дальнейшую работу, переформулировать его, уточнить.
Второе. Кто конкретно договорится, может быть, какая-то мини-рабочая группа уже из нас, которая будет дальше продвигать этот рабочий блок.
Третье. Просить по конкретным уже механизмам реализации тех целей, которые прописаны здесь и которые еще добавятся, предлагать материалы так, чтобы мы могли в течение месяца – к марту вынести не просто обсуждение проблематики, а вынести конкретные пути решения наших предложений – гражданских организаций, независимых экспертов – на самый верх.
Возможно, я повторюсь, но мне кажется, что наша задача, поскольку мы представляем гражданское общество, для того, чтобы наш голос был услышан лидерами стран "восьмерки", уделить внимание именно доказательности той повестки, которую мы предлагаем, и начать с того, чтобы обрисовать, как многие здесь уже сказали, но более четко чтобы это прозвучало, именно основные вызовы в образовании, которые сейчас существуют в глобальном контексте. Именно почему мы хотим, чтобы эти пункты были включены в повестку обсуждения?
Когда мы готовили начальный документ, мы ставили перед собой ряд задач. Одна из них была такая: чтобы тема, которую мы пишем, она интересовала все восемь стран, потому что сейчас одновременно с этим интересным материалом готовится Госсовет по образованию Российской Федерации. Он будет 24 марта. Мы с Эдуардом Дмитриевичем входим в эту организацию. Будет доклад. В этом докладе доступность образования, платность образования – это лейтмотив. В нашей стране сегодня совершенно недопустима платность, она не соответствует никаким мировым уровням. Надо это решать. В остальных странах "семерки" это уже давно не проблема. Это первое.
Второе. Это политическая тема достаточно. Это президенты. Есть внутренние образовательные темы. Они решаются внутри образовательного сообщества своими средствами.
По профессиональному образованию (четвертый блок), общественный запрос, баланс интересов. Очень общая формулировка. Я хотел бы пояснить. Нам казалось, когда мы чересчур общую фразу написали, что у нас в обществе существуют явно разные группы интересов, какое образование, в каком объеме, какой стоимостью необходимо в стране, чтобы люди решали две задачи: первую – то, что нужно получить узкопрофессиональные навыки для дальнейшей карьеры и жизни; вторую – общее образование, которое часто теряется. При этом каждая группа лоббирует что-то свое. Бизнес-сообществу нужно одно, гуманитарии против этой узкой специализации. Гражданское общество должно гармонизировать эти разные подходы. Можем ли мы что-то предложить по выработке госполитики в области профессионального образования?
Брусникин Николай Юрьевич – Общественная организация "Деловая Россия"
Я впервые в кругу столь обстоятельных экспертов в сфере образования. Эта организация имеет определенный объем представлений, в каком направлении было бы целесообразно развивать аспекты, связанные со средним и высшим профессиональным образованием. Кроме того, я представляю компанию, в которой работает более 20 тыс.человек, поэтому в определенной степени понимаю проблематику образования с точки зрения корпоративных интересов. Тем не менее, я попытаюсь обозначить спектр вопросов, которые, как нам казалось бы, могли бы быть интересными для обсуждения и на уровне международных экспертов, и на политическом уровне руководителей государств.
Присутствуя на первой части сегодняшнего круглого стола, я ощутил очень серьезное понимание, что рассматривать какие-то отдельные аспекты развития образования, в первую очередь в России, невозможно без осознания широкого социального контекста, в котором эта система, эта отрасль функционирует. Мое первое предложение касается формирования тех форм, методов и инструментов, которые позволяли бы вовлекать в дискуссию о такой серьезной и профессиональной теме, как образование, представителей других общественных групп, других институтов гражданского общества, которые не в прямую влияют на развитие образования, на формирование позитивных трендов в повышении квалификации, но в то же время являются или пользователями системы образования, или соучастниками, или, если говорить о российском бизнесе на сегодняшний день, по сути дела институтом, который формирует в некоторой части параллельную и уже более предметно ориентированную на рынок систему коммерческого образования. Мне кажется, что те формы вовлечения бизнеса в развитие системы образования, которые уже приняты в европейских странах, в том числе и в первую очередь в странах "большой семерки" с учетом стремления России к международной интеграции, эти формы в значительной мере могли бы быть представлены для обсуждения и по сути дела могли бы быть неким ориентиром, в том числе и для нашей российской действительности. Я веду речь об аспектах, которые позволяли широко внедрять механизм софинансирования, соучредительства, вовлечения представителей бизнес-сообщества в вопросы формирования организационно-финансовой базы образовательных учреждений, в первую очередь профессионального сегмента. При этом крайне актуальным является вопрос о создании саморегулируемых организаций в сфере образования, и нам казалось, что обсуждение международного опыта через призму механизмов вовлечения бизнеса в развитие системы образования, обсуждение международного опыта могло бы быть вполне естественным и значимым вопросом для обсуждения на уровне политическом.
Кроме того, я не буду сейчас излишне отвлекать ваше внимание, говорить об общеизвестных проявлениях российского бизнеса, проявлениях, в той или иной мере ориентированных на интеграцию с мировым экономическим сообществом. Хотел бы только зафиксировать и аспекты, связанные с созданием таких общественно-профессиональных механизмов контроля, оценки качества профессионального образования. При этом известно, что большинство стран этот вопрос решают через создание независимых рейтингов образовательных учреждений, с тем чтобы через эти рейтинги, общепризнанные общественные механизмы пытаться адекватно отразить ситуацию на образовательном пространстве и соответственно влиять на образовательные структуры по подготовке необходимых для глобализующего рынка специалистов и для организации учебного процесса. Известно, что и в странах, главы государств которых будут представлены в рамках саммита "большой восьмерки", достаточно неоднозначное отношение к разного рода рейтингам и вообще в принципе к попыткам бизнеса в той или иной степени диктовать или определять какой-то излишний элемент прагматизма или ориентации на сиюминутные потребности бизнеса, учитывая, что бизнес в любых странах, конечно, имеет горизонт стратегического планирования.
2. Оригинал
В то же время приближение этих представлений и создание площадок для совместного обсуждения проблем, на наш взгляд, было бы значимым, в том числе если бы этому процессу была придана динамика в рамках обсуждения на уровне политическом в рамках предстоящего саммита.
Спасибо.
Получился такой установочный доклад по этой важной теме – профессиональное образование с позиций гражданского общества, и очень бы хотелось послушать мнение экспертов по этой теме повестки. Потому что этот пункт повестки вызвал самые большие сомнения. Мы до сих пор не уверены, что гражданское общество должно выдвигать такие вызовы.
Анна Тимофеева
В прошлом году у меня была возможность послушать нашего министра образования на эту тему, и мне очень понравилось то, что он сказал, говоря об общемировых глобальных вызовах в контексте образования, которые сейчас существуют. Это – всеобщая глобальная недообразованность, потому что прогресс, технологии и новые веяния так быстро возникают, что общемировая система образования как одна из самых консервативных просто не успевает многим вещам научить людей, поэтому здесь вызов лежит как бы на поверхности. Другой вопрос - как гражданское общество может внести свой вклад в развитие профессионального образования?
Действительно, с легкой руки Антона мы перешли к совершенно новой и одной из проблемных зон – профессиональному образованию. Для людей, присутствующих здесь, совершенно непонятен пункт А – общественный баланс интересов. Я постараюсь это объяснить. Как он возник в процессе подготовки? Это чисто российская специфика. Когда вы опрашиваете старшеклассников и родителей, то 95% желают идти в высшую школу. Это первое. Второе. Когда мы рассматриваем потребности экономики или вообще народного хозяйства, то мы наблюдаем следующую картину, которая у нас называется "пирамида Ткаченко": мы выпускаем в три раза больше специалистов с высшим образованием, чем требует страна, в полтора раза больше специалистов со средним образованием, чем требует страна, и в пять раз меньше специалистов – рабочих ПТУ, чем требует страна. Отсюда возникла эта проблема баланса интересов. Как же нам уговорить общество, чтобы что-то сбалансировать?
Что касается участия гражданского общества в профессиональном образовании. Мне кажется, что вопроса здесь просто нет, о чем сказал г-н Брусникин. Разве деловые круги – не самая активная часть гражданского общества? Это первое. Во-вторых, он упоминал о том, что мы готовим доклад. Эпиграфом этого доклада является конкурентоспособное образования, конкурентоспособность страны. Это не всеобщая недообразованность, а именно проблема конкурентоспособности. И здесь бы я развил две вещи, они были смешаны в докладе Нины. Это проблема общего образования, которая в принципе имеет значительную национальную специфику и по-разному решается и т.д. И когда мы попытались вынести проблему общемировых стандартов, то мы затруднились положительно ответить на вопрос, могут ли быть общемировые стандарты всеобщего образования? И нужны ли они вообще? Совершенно очевидно, и это подтвердил г-н Брусникин, что для того, чтобы мы могли развиваться и быть конкурентоспособными, нужны какие-то общемировые стандарты профессионального образования, и бизнес-сообщество сейчас, и деловая Россия делают в этом отношении огромные шаги, начиная разработку профессиональных стандартов, на базе которых будут отрабатываться стандарты профессионального образования. Это общемировая проблема, имеющая глобальный характер, в которой заинтересованы все представители "восьмерки" и других стран, и мне думается, что здесь споров нет, а надо просто сформулировать эту тему.
Я хотел бы сделать еще два замечания. В одном согласиться, что надо учитывать наш адресат, наших абитуриентов, и я не думаю, что г-н Путин будет рассуждать по проблемам интерактивного образования. Есть проблемы, которые должно решать само образовательное сообщество, есть проблемы технологий, которые должны решать политики. С другой стороны, я абсолютно согласен, что у нас отсутствует проблема доступности. Причем я бы ее не только связывал с платностью или бесплатностью. К сведению, у нас платность образовательных услуг за последний год выросла в три раза, со 117 млрд.руб. до 376 млрд.руб. Это как раз дело политической воли. Две ключевые идеи – это доступность и усиление роли участия государства. Не в качестве платности как инструмента, а в усилении роли участия государства. Это прямое дело политиков и лидеров "восьмерки".
Евгений Федорович Сабуров
Я хотел бы все-таки как-то предостеречь. Если мы будем вторгаться в область экономики образования, то я могу вам сказать, что там больше вопросов, чем ответов, и, например, такое утверждение, что год продолжения образования повышает на 6%, это очень серьезное заявление, которое не имеет под собой научной базы. Можно сказать, что если экономика растет, то люди хотят тратить деньги на образование. Это все не так просто. Надо осторожно относиться к влиянию образования на рост экономики. Мы помним, что США, имея очень неважный уровень образования, обогнали Великобританию и Францию, которые смеялись над невежественными американцами. Все не так просто. Не надо вторгаться в эту область, где у экономистов очень много неясностей. Точно так же много неясного с платностью образования, которая в нашей стране зависит от роста цен на нефть. Это основная причина роста платности образования в нашей стране. Преподавательское сообщество тоже захотело получить свою долю от роста цен на нефть. Это законное желание. Если мы будем вторгаться в эту область, это все-таки не область гражданского общества. Точно так же речь идет здесь, когда г-н Брусникин скромно сказал, что деловое сообщество не может стратегически планировать вопросы образования. Это не совсем дело делового сообщества. Основное требование делового сообщества – не надо выращивать таких, как мы, нас хватит, высоких предпринимателей, а дайте нам приказчиков. Очень сложно, когда гражданское общество вторгается в такие вещи, как экономика образования или баланс молодежи.
Второй блок вопросов состоит в обучении поведению в новом обществе. Я не услышал о студенческом самоуправлении, но я в это не верю. Включение молодежи в местное самоуправление, в работу гражданского общества. Нужно понять, что является блоком общественного образования в разных странах, и это действительно обмен опытом, т.к. страны устроены по-разному – от коммунальных США до унитарной Франции. Эта проблема, которую действительно надо обсудить.
Я бы хотел эту часть продолжить. По моему мнению, основные подходы, которые здесь сформулированы очень удачно, ключевые темы не ранжированы, поэтому мы много говорили очень важного и интересного, но участие граждан в управлении и развитии образования является ключевой темой. Именно через эту тему можно, во-первых, способствовать или включить гражданское общество в решение других ключевых тем.
Собственно по этой теме. Ее тоже нужно понимать немножко шире, чем она сформулирована. Мне кажется, что сама формулировка неудачная, и мы ее вместе должны более правильно сформулировать. Ее нужно разбить на две вещи: участие граждан в управлении образованием и участие граждан в развитии образования. Это общемировые тенденции, они и в США, и в "семерке" имеют место быть. Россия тоже вступила с конца 90-х годов в этот процесс. С 1803 года в России существовал институт попечительства в образовании, и это действительно было государственно-общественное партнерство в управлении и развитии образования.
Что означает участие граждан в управлении? Это прежде всего обретение самой системой как системой институтов муниципальных, государственных и единолично управляемых в образовательной сфере черт, признаков и даже содержания институтов гражданского общества. Образование в этом смысле становится подобным институтам гражданского общества.
Второй момент, который здесь важен, - это формирование и строительство непосредственно на этом уровне реального общественно-государственного партнерства государства и общества, как некоммерческого сектора, так и коммерческого в лице различных местных объединений работодателей в вопросах управления образованием. Это то, что сейчас делается в рамках министерского эксперимента, апробация управляющих совета школ. За основу взята английская модель, но она уже имеет свои российские специфики.
Блок участия граждан в развитии образования или то, что в России называлось попечительством. Здесь возникает интересная вещь. Задача решается успешно по формированию вокруг системы образования некой гражданской атмосферы в виде реальных граждански ориентированных таких специфических гражданских ответственных институтов образования, которые вне системы образования. Именно они должны заботиться о развитии образования. Здесь происходит формирование реальных организационных механизмов социального партнерства государства и общества, включая коммерческий и некоммерческий сектор, по вопросам образования. И как специфическое следствие этого последнего – формирование и развитие по сути образования и вокруг непосредственно образования гражданского общества.
Я говорю о том, что мы выходим на складывание неких ассоциированных органов государственно-общественного образования, тех самых управляющих советов.
Определение управляющего совета. Это специфически российская формулировка, опирающаяся на наш российский закон, на вторую его статью и статью 35 Федерального закона об образовании. Что имеется в виду под властными полномочиями? Впервые орган общественного самоуправления в школе получает права большие, чем директор, и равные директору школы, т.е. решения управляющего совета не требуют подтверждения приказом директора. Это нормативный акт школы, который выполняется всеми участниками образовательного процесса, т.е. школа перешла на коллегиальное управление.
Управляющий совет – это коллегиальный орган не только школы, но и координирующий орган окружающих гражданских институтов этой атмосферы гражданского общества, реальных зарегистрированных юридических лиц, общественных объединений и некоммерческих организаций, фондов попечения вокруг школы. Сам управляющий совет вводит гражданское общество непосредственно в управление образовательным процессом в школе.
Представляю динамику. Эксперимент ведется с 2004 года. Только в одном Красноярском крае на сегодняшний день уже 137 школ из 1500 уже имеют управляющие советы.
Следующий шаг в рамках этого эксперимента. Ассоциирование государственно-общественных органов управления или органов участия гражданского общества в управлении образованием. Такая схема выстраивается сегодня в нашем районе.
Это уже региональный проект, который будет реализован в Красноярском крае. Это ассоциирование гражданского общества и государства в виде реальных институтов по выработке государственной, общественной, молодежной образовательной политики. В рамках этого проектируется бюро экспертизы качества образования.
Это существующий с 2002 года благотворительный фонд попечения об образовании, который я представляю. Во многих городах Красноярского края есть аналогичные попечительские организации.
Вот реальное организационно-социальное партнерство местной администрации, местной общественности и местного делового сектора. Вот они все вместе в одной некоммерческой организации.
Организационная структура. Этот фонд еще представляет из себя ассоциацию школьных фондов, которая существует в виде отделений этих фондов в каждой школе, в каждом детском саду. Они самоуправляемы, у них свои бюджеты, они сами коллегиально решают вопросы ресурсообеспечения, т.е. попечительства о школе.
Следующий слайд. Выводы из того, что я говорил вначале, и мои предложения по повестке.
Во-первых, констатация, что действительно это происходит, что действительно образование формирует вокруг себя реальные образовательно ориентированные институты гражданского общества, целую систему таких институтов. Это решается именно через встраивание гражданского общества в непосредственное управление российским образованием на всех уровнях.
Для внесения в обсуждение "восьмерки" этих вопросов. Они должны адресоваться не только руководителям государств, но и непосредственно должны стать предметом обсуждения институтов гражданского общества, институтов образования, которые становятся институтами гражданского общества как у нас, так и в Европе.
Спасибо.
Такая идеальная картина того, что вы нарисовали, даже в одном отдельно взятом Советском районе г.Красноярска, она ставит вопрос, насколько государство признает такую форму самоуправляемого образования и какая необходимость тех, кто продвигает такой эксперимент, поставить вопрос перед главами государств о поддержке, противодействии, о чем можно поставить вопрос?
Отвечаю. Во-первых, эта идеалистическая картинка работает с 1997 года и развивается не только в одном Советском районе. Я просто не имею времени рассказать про другие муниципалитеты, в том числе и сельские. У нас это есть. Чтобы вы понимали – это широкая картинка. Управляющие советы в эксперименте – это семь регионов в Российской Федерации, сейчас уже больше, второй этап включает до 30 регионов. Не думайте, что это специфика. Это пример.
Теперь отвечаю очень конкретно. Все это пока крепится на федеральном министерском эксперименте. Это не стало государственной политикой России. Хотя это государственная политика Англии уже давно, но и в других странах тоже. И в этом смысле я считал бы, что именно "семерка" могла бы повлиять сегодня на Россию в превращении этого в государственную политику России. Это выгодно Западу, это выгодно "семерке", потому что иначе я не вижу другого пути становления гражданского общества в России. Наши гражданские институты все равно имеют наследие комсомольских и пионерских организаций. Сейчас эти институты уже немножко другие. Шанс сделать их другими, нормальными и демократическими гражданскими институтами – это работать через образование. По сути дела образование гражданского общества нужно России сегодня.
Что является помехой в переходе от федерального министерского эксперимента к реальной госполитике?
Помех нет, но и желания переводить это в политику не наблюдается. Сколько мы ни пытались (уже два года), Государственная Дума не хочет исправить Федеральный закон об образовании.
Мы все-таки должны вернуться к повестке. Тот материал, который вы представили, он, безусловно, подсказывает один из тех аспектов, которые важны, и в котором Россия учится у Великобритании. Это интересно. Давайте все-таки не забывать, что мы обсуждаем.
Я хочу плавно перейти к другому. У меня ремарка по этому вопросу. В связи с четырьмя приоритетными программами в программе, связанной с образованием, сказано, что те школы могут выдвигаться на премию президента, где есть государственное общественное управление. Там есть такое условие.
Нам нужна государственная политика в сфере гражданского образования. У нас гражданское образование произрастает снизу. Оно начиналось у нас от американского проекта граждановедения в 90-х годах. Потом начало обрастать уже другими формами работы. Все-таки гражданское образование – это комплекс. Это и знаниевый компонент, куда входят какие-то предметы общественно-политического цикла, и литература, и иностранные языки, это и внеклассная работа, школьное самоуправление, общественно-государственное управление, социальное проектирование. Цель гражданского образования – воспитание демократической гражданственности. Этот год 2005 в Европе идет годом гражданственности через образование. Главная цель этого года -–учиться гражданственности и жить в гражданственности. Кстати, у нас Россия так и не вступила в этот год. Я имею в виду государственные органы власти, неправительственные организации, общественность. Они сделали национальный план действий и работают по этому плану. Они в рамках этого плана сделали государственную программу гражданского образования населения России. Элла Александровна представила ее г-ну Путину и он дал распоряжение нашему правительству рассмотреть ее, и она рассмотрена, она прошла согласование. И опять же наши государственные органы не хотят ее дальше развивать. Вот, что самое страшное. Нам нужна государственная поддержка развития гражданского образования. Этот первый вопрос – роль гражданского образования в формировании гражданского общества – это самая актуальная проблема, которая стоит у нас в России. Она тесно связана с теми проблемами, которые стоят на Западе, в странах "восьмерки". В этом году в Румынии закрывается год гражданственности, но он дальше будет продолжаться, он будет называться по-другому. Главная цель нашего гражданского образования – социализация жизни, человека, школьника. Главное там – участие. Не только обучение, но и участие.
Элла Александровна Памфилова
Я бы хотела попросить вас максимально использовать то, что присутствуют наши коллеги из других стран, чтобы дать им побольше выступить, поделиться своим опытом выработки этих рекомендаций. Чтобы не было перекосов в сторону чисто российских проблем. Чтобы им было интересно. Чтобы мы могли и дальше привлекать наших коллег для обсуждения общих проблем, которые нас всех волнуют. Нам бы это помогло правильно построить свою работу на протяжении года председательства России. Если мы все это обобщим, тогда нас услышат все восемь членов.
Вторая просьба. Решите, в какой форме мы по итогам дискуссии представим стенограмму.
Предлагается затронуть новые темы, не отраженные в повестке дня.
Тема, которая уже затрагивалась. Современное образование неуютно по уровню тех знаний, содержанию, отставая от жизни, от прогресса и т.д. Если задать студенту педвуза вопрос о том, современные ли знания он получает в вузе, ответ более 80% будет резко негативным. Образование себя неуютно чувствует в этой информационной среде. У нас, к сожалению, здесь ничего не сказано о СМИ и образовании, позиции гражданского общества в ситуации со СМИ. Модели социализации, нормы, идеалы, ценности, которые транслируются через системы СМИ, просто никакого отношения не имеют к тому, что дается в школе. Это проблема не только России. Активная и агрессивная политика СМИ, в частности в отношении к детству, к новому поколению, она требует позиции гражданского общества.
Этой темы здесь, к сожалению, нет.
У вас есть модель – управляющий советы школ. Эта тема обсуждается. Она здесь стыкуется. Форма гражданского самоуправления и формула гражданского самоуправления в СМИ и самообразования. Это серьезный вопрос.
Второй момент. Эта тема уже нами затрагивалась. Мы не должны вести разговор об учителе в школе, защите учителя и не превращаться в профсоюзы. Это позиция гражданского общества. Но все-таки здесь возникает проблема. Учитель как гражданин в общении с молодым поколением и его позиция. Имеет ли он право на идеологическую позицию в школе, на гражданскую позицию и т.д.? Это серьезный вопрос. Вопрос о педагогической этике. И мораль, и этика современной педагогики – это серьезнейшая проблема. Мне было стыдно за моих любимых учителей, когда они, все понимая, прятали глаза во время процесса над Пастернаком. Сегодняшний учитель в нашем обществе имеет право или не имеет? Какую точку зрения он должен занимать? Как государственный служащий он не имеет такого права.
Дэн Дэвидсон
Хотелось бы еще раз сказать об удачной формулировке: роль гражданского общества в определении развития образования. Опыт некоторых стран (я беру американский опыт) именно в создании нового поколения образовательных стандартов в течение 90-х годов очень много дал. Здесь та сила и убедительность стандарта как раз ведет начало с того, что в нем участвовали не только люди из сферы образования, а самую главную роль сыграла профессиональная ассоциация специалистов. Математический стандарт создавался в течение 10 лет математиками в тесном сотрудничестве с работодателями. Это определение – что такое стандарт и что нам нужно, что рынок требует. Это привлечение работодателей к созданию стандарта в общем было интересно прежде всего для самих работодателей. Это их тоже привлекло в процесс подготовки учеников. Это, во-первых, т.е. не забывать о роли профессиональных ассоциаций именно в определении стандарта, т.к. этот стандарт рождается в разных частях, в разных странах.
Во-вторых, стандарт создавался не только школьный. С учетом всего потока диапазона образования – от детского сада до 16-17 уровня образования. Он не разбивался искусственно на части – начальное, среднее и т.д.
Я бы попросил у нашего председателя после перерыва выступить очень коротко по другой теме – о международной мобильности и доступе к международной мобильности. Это очень интересует страны "восьмерки". Они боятся вмешиваться в национальные вопросы и стандарты. Вопрос мобильности у них самих стоит сейчас на первом месте.
Валентин Гефтер
Я хотел бы добавить по первому блоку – по гражданскому образованию. Оно у нас общо сформулировано. Может быть, оно не требует, чтобы представлять отдельный блок. Но есть вещи, которые обозначены очень четко, на пересечении с другими их можно ввести в дальнейшую проработку.
Первое – школьные советы и все, что с этим связано. Это, с одной стороны, школа граждановедения. Может быть, это поручить кому-то проработать в более практическом плане к марту? То, что мы хотим с учетом британского опыта для дальнейшего продвижения на надэкспериментальный уровень.
Второе – другая форма реализации гражданского образования – работа НПО с отдельными госструктурами в этой сфере. Для России очень важно, чтобы это было с полицией, с их просвещением и продвижением вперед наших гражданских ценностей. Это – по армейским проблемам. Здесь есть и российский, и международный опыт. Это может быть одной из подтем того, что нужно выдвигать туда. Это наиболее закрытые в гражданском обществе структуре. Тут нужна государственная воля для того, чтобы туда допускали и помогали.
Третье – мы обозначили университеты как школы демократии, но это, может быть, чересчур общая проблема. Проблема независимости университетов. Для России она не так хорошо и современно решена, как на Западе. Есть ли, что сказать по этому поводу?
Маленькая тема, но очень важная. Тема межстрановых университетов. То, что у нас есть в СНГ. Может быть, этот опыт тоже нужно тиражировать и стимулировать с государственных верхов. Не только университетов как обучательных единиц, но и исследовательских международных центров. В Америке такие есть, а в России и Европе на высшем уровне – постуниверситетском – таких центров нет. Может быть, нужно, чтобы с государственных верхов прозвучало, что мы будем стимулировать и вкладывать какие-то средства, чтобы развивать такой глобалистский подход к исследованиям и образованию.
Спасибо.
Валентин Иванович, сам того не подозревая, дезавуировал проблему гражданского образования и практически свел ее к тому, что я хотел предложить. У нас, по сути, гражданское образование присутствует в виде участия в формировании сообщества, т.е. чисто в образовательном плане, и в деятельностном плане, где мы рассматривали управляющие советы и т.д. Я бы хотел предупредить о таком дуализме, который, с моей точки зрения, непродуктивен. Можно сколько угодно обижаться на министерство или правительство, что они не приняли гражданское образование, но существует принятая правительством проблема воспитания патриотизма. Это разве не гражданское образование? Ясно, что они по-своему понимают воспитание патриотизма и т.д., а мы по-своему понимаем гражданское образование. У них есть очень большие аргументы для того, чтобы гражданское образование в нашем понимание совершенно спокойно отодвинуть. Я не знаю, что имелось в виду, когда говорилось, что мы брали американскую модель гражданского образования. Я знаю только то, что мы брали идеи гражданского образования.
В понимании любой педагогической структуры, включая РАО, министерство и пр., граждановедение совсем ничем не отличается от обществоведения. Если мы возьмем реальные учебники по гражданскому воспитанию или по граждановедению, это абсолютно тот же учебник обществоведения. И ничего там про гражданское воспитание нет. Это старый советский учебник с привнесением новых слов. С моей точки зрения, опыт создания новых курсов он себя не оправдал, он бесперспективен.
Мое предложение – уйти от знаниевого аспекта, вычленить какие-то гражданские целевые вещи очень емко и перейти к деятельностному аспекту. Эти два (первый и третий пункты) я бы просто объединил, потому что роль гражданского образования в формировании гражданского общества – опять это будет вербально. Когда мы говорим об участии граждан в управлении и развитии образования – сделать какой-то общий заголовок и сделать упор на деятельные формы включения при соответствующей гражданской подготовке в гражданскую жизнь, в гражданскую деятельность. В этом плане своего любимого оппонента Е.Ф.Сабурова я глубоко поддерживаю. Как можно дальше от деклараций, от вербализма – для меня это и есть гражданское образование.
Мне было очень интересно выслушать всех экспертов, и я понял, что на этот момент мы практически по кругу по нашей повестке прошлись. Пока было высказано новых принципиальных идей не очень много, но мне кажется, что начиная со следующей нашей рабочей группы мы должны уже переходить к формированию конкретных написанных текстов.
Вопрос для американцев – насколько знание русского языка повлияло на их продвижение, на выбор профессии. 43% опрашиваемых ответили положительно, это оказалось ключевым моментом при выборе профессии.
Программа РАСМАС, по последним данным, ближе к 8% всех студентов обязательно учатся за границей. Это достаточно хороший уровень. Как раз за этот отчетный год больше 100 тысяч грантов давалось только внутри Европы. Что касается Америки, то за отчетный год 100091 американец учились за границей. Это хорошо, что это количество удвоилось только за последние 10 лет. Это тенденция очень отчетливая и постоянная. Для меня менее приятно, что очень многие из этих американцев уезжает, к сожалению, в англоязычные страны. Новое предложение, которое сейчас выдвигается Комиссией Линкольна, до конца века чтобы 1 миллион американцев в год учились за границей. Это все равно меньше, чем в Европе. Европейская норма выше. Это будет каждый второй выпускник американского вуза. У нас 2 миллиона в год заканчивают вуз.
650 тыс. иностранных учащихся в настоящее время учится в Америке. Это для вас не новость. Количество иностранных учащихся в России сейчас около 100 тысяч. Хорошая, здоровая тенденция. Что касается из России, то меньше 1% учится за границей. Я бы хотел поднять этот вопрос сегодня. Это связано с конкурентоспособностью всех стран Европы. Новый отчет нашего Конгресса, который появился 6 дней назад, еще раз подтверждает необходимость международного образования.
Еще такие тенденции в программе мобильности, что это дает? 94% всех тех студентов, которые учились за границей, заканчивают университет за 5 лет. Это больший процент, чем те, которые не учатся за границей. Этот опыт им помог найти первую работу, они склоняются продолжать обучение. Это уже более общее.
25% ссылаются на лучший доход и персональные плюсы участия в программе мобильности, прежде всего на первом месте стоит академическая стоимость этого опыта, культурные компоненты, личностное развитие, знание иностранного языка. Что касается рабочего, профессионального устройства и компетентности, то тоже интересный материал развития способностей для бизнеса, для делового мира, знания культуры и т.д.
Знание разных стран из первых рук и т.д. Я сознательно привожу цитаты одного из наших стажеров. Мне кажется, что это довольно интересно. Есть какие-то стереотипы, какие-то табу, через которые надо перешагивать. Очень часто люди боятся, что стажировка смягчает патриотизм. Наш опыт показывает, что тот, кто учился за границей, тот станет еще большим патриотом собственной страны, чем те, которые не учились. Это универсальный результат. Они нас научили любить свое отечество.
Хочу поделиться в более научном режиме, почему это так. Эта билингвальная личность, действительно мультикомпетентный работник, который в результате этого опыта осознает мир под этим углом, в том числе и свой персональный и личный мир. Личностные миры – это очень большое исследование.
Слово "успех". Здесь некоторые случаи совпадают. Момент везения, успеха. Довольно интересный материал. Это то же самое поколение выпускников после программы обмена. Менталитет меняется.
Если раньше программа мобильности считалась занятием для элитарной группы – для нас это были избалованные богатые, которые уезжали в Италию или в Англию, для вас это было скорее всего награждение за политическую лояльность. Сейчас никому не нужно локальное образование. Всем нужно международное образование. Многие должны пройти такой существенный опыт другой культуры, который расширяет понимание.
Я выявил большой и важный акцент на ту тему, которая называется "Мобильность". Мы ее сейчас записали.
Я хотел бы уже следовать заветам Антона и переходить к предложениям по конкретным формулировкам. Но перед этим я хотел бы сказать несколько слов, может быть, как покажется, более общего порядка. Хотя, думаю, что это весьма конкретно. Я с большим интересом слушал последнюю часть дискуссии про гражданское образование. Но мне кажется, что надо понимать, что это задача исключительно трудная, фундаментально трудная, потому что гражданское образование в рамках традиционной школьной модели надо понимать, что это примерно то же самое, что создать методические рекомендации по активизации курса пацифизма в регулярной армии, ввести один час в неделю пацифизма в армии, или два часа в неделю. Можно с этим спорить. Потому что по своей природе за последние два века, особенно в континентальной школьной модели, к которой принадлежат Франция, Германия и в значительной степени Россия, конечно, школа находилась в безраздельном ведении государства, она была отчуждена от церкви, и соответственно сейчас идет очень непростой и исторически значимый переход по включению собственно общества в ту систему, которая была безраздельно в собственности государства. Поэтому вопрос не в том, сколько часов пацифизма и по каким методическим рекомендациям мы будем их вести – в полку или в батальоне, а чтобы менялось системное устройство этого полка и батальона, а это достигается в первую очередь изменением режима управления данной структурной единицы. Поэтому, на мой взгляд, это подчеркнула встреча 1995 года министров Европейского сообщества в Люксембурге, что действительно главный вопрос смены уклада и модели самой школьной системы состоит в том, что общественные институты должны переходить от функций помощи, консультирования к функциям участия в управлении. Я это хотел подчеркнуть. Это общая проблема и для Японии, и для Канады, и для стран Скандинавии, естественно, для Франции и Германии, и России в первую очередь. Может быть, здесь действительно целесообразен на высоком межгосударственном уровне обмен и перспективными моделями, и перспективным опытом, не только затрагивая уровень министров образования, потому что мы знаем, что в разных странах существует, например, полезный опыт налоговых механизмов, стимулирующих участие институтов гражданского общества в жизни и деятельности образовательных систем. То есть это в значительной степени и вопрос министров финансов, на мой взгляд, а не только министров образования. В этом смысле я бы предложил министрам финансов стран "восьмерки" расширить обмен по действенным моделям для налогового стимулирования общественных инвестиций и общественного участия в образовании, вводя в своих странах наиболее эффективные модели.
Спасибо.
Вопрос. Правильно ли я понял, что управление ради чего-то? Это введение новых форм управления, оно связано с кардинальными изменениями целей и задач образования?
Да, конечно. Я не мог злоупотреблять вашим временем, потому что цели образования – это очень широкая тема. Но ответ на ваш вопрос вполне позитивный, т.е. утвердительный, и в этом смысле, конечно, когда происходит такая системная трансформация самой модели, то цели не могут оставаться замороженными, они тоже трансформируются по ходу этих изменений.
Встает вопрос о месте гражданского общества в формулировании целей образования.
Нина Беляева
Мне очень повезло, что докладчик передо мной поднял тему мобильности. У меня подготовлена презентация по этому поводу. Поскольку мы увидели, как важна мобильность для студентов, которые из Америки приехали в Россию и т.д., а про российских студентов, наверное, данных мало. В Государственном университете высшей школы экономики 4 года идет проект по студенческим обменам. Им занимается группа преподавателей и группа студентов. Поскольку когда начался Болонский процесс, все то, о чем там рассказывалось, мы приняли к сведению и к исполнению. Студенты в течение последних двух лет изучают этот вопрос - сколько русских студентов и с каким успехом поедут за рубеж. Приведу вам несколько цифр. Графики нарисованы. Очень много наших студентов ежегодно выезжает за рубеж на временное обучение, стажировки, межвузовские обмены, грантовские программы или уезжают с родителями. Больше всего едут в Германию. На втором месте Франция. Интересно – почему наши студенты предпочитают ехать в Германию? Это очень легко объяснить – в германском правительстве существует программа мобильности, которой выделяются деньги из бюджета на обучение студентов в Германии. По этой программе уже человек 200 съездили в Германию в разные немецкие университеты – это только один наш университет. На факультете политологии эта программа существовала 3 года. Именно благодаря позиции правительства привлечение студентов в страну дает такую большую цифру. Это сознательная политика правительства.
Точно так же и во Франции. Не случайно ректор нашей высшей школы был награжден Орденом почетного легиона за дружбу между российскими и французскими вузами. Высшая школа экономики в эту цифру вложила немало, потому что при нашем вузе существует отделение по приему экзаменов во Французской торгово-промышленной палате. Подготовке по языкам, естественно, по немецкому, английскому, французскому, уделяется очень серьезное внимание. Студенты иногда берут два и три языка. Это считается нормальным. Студенты, кроме русского, одновременно изучают еще три языка.
То же самое Финляндия. Во-первых, она близко, и, во-вторых, дали грант. Эта таблица дает некоторое представление, что на самом деле студенты, которые хотят ехать за рубеж, готовы ехать за рубеж, их очень много, но поддержки со стороны российского правительства нет никакой. Все те, кто уезжает, они либо сами ищут грант, либо есть целенаправленное межвузовское сотрудничество разных европейских стран, которое привлекает наших студентов.
Что мы сделали после того, как изучили эту ситуацию? Мы решили узнать, насколько наши студенты вообще готовы к мобильности как к процессу, потому что конференция в Кельне в прошлом году, куда наши студенты ездили, выиграв грант по студенческой мобильности, выдвинула одну главную мысль, что для того, чтобы бросить все и поехать в другую культуру, нужно обладать некоторыми персональными свойствами характера. Это культура мобильности, которая пронизывает состояние жизни. Естественно, молодые люди более подвижны, более энергичны, но тем не менее такая вещь, как культура мобильности, есть, ее надо подпитывать. Суммируя международный опыт на Кельнской конференции, мы со студентами выяснили такие три вещи: чтобы культуру мобильности воспитать, она должна быть на трех уровнях. Первый – интердисциплины. Если юристы учатся только праву, ничего не зная ни о политике, ни об экономике, ни о математике, то они люди, очень узко направленные, им трудно перестроиться. Для того, чтобы привить культуру мобильности, надо сначала разрушать барьеры интердисциплинарные, особенно в гуманитарном образовании. Наши студенты разработали модель, какие именно знания нужны специалисту, сколько ему нужно математики, психологии, политологии, социологии и т.д. Причем они брали существующие программы, брали интервью у тех, кто уже устроился на работу. Возникает понимание того, что мы воспитали культуру мобильности, мы должны сначала разрушать эти барьеры внутри политдисциплин.
Второй уровень – это внутристрановая мобильность или межуниверситетская, потому что прежде чем из Нижнего Новгорода поехать в Париж, хорошо бы из Нижнего Новгорода поехать хотя бы в Москву. Если мы говорим, что у нас такая огромная страна, людям из Калининграда приехать в Польшу, Австрию, Испанию, Финляндию в тысячу раз легче, чем из Сахалинского университета приехать, например, в Хабаровский университет. Поэтому это, как ничто другое, повышает культуру мобильности. Это очень сильно связано с вопросами о стандартах, которые измеряются таким показателем, как APTS. Все преподаватели знают, что это такое – единая система баллов, которые должны быть в кредите, кредитная система. Хотя в Болонском процессе она уже существует 5 лет, мы в нее входим очень медленно, и отдельные вузы России строят свои отношения в индивидуальном порядке. Например, Краснодарский университет принимает студентов из Америки, а владивостокские студенты – из Китая. А вот между Владивостоком и Москвой связи никакой нет, поэтому стандарты и учет этих кредитов внутри страны не налажены вообще. Мы не сможем эффективно войти ни в европейскую, ни в мировую систему. Пока мы не договоримся, чему мы учим юристов, менеджеров, политологов в этой кредитной единой системе и не научимся ее учитывать на уровне дисциплин и на уровне вузов.
Третий уровень – межстрановый. Когда мы наладим ситуацию внутри страны, когда у нас состыкуются питерский, нижегородский, рязанский стандарты, тогда мы можем всей страной входить в Европу, ехать в Париж, Лондон и т.д. Эта простая цепочка должна пронизывать все уровни образования.
Последняя табличка. Очень подробные исследования по нашим партнерам, с которыми мы шестой год ездим на летние школы, практика на Балтике, которая ставит одной из задач интеграцию российского образования в международную систему образования. Мы простраивали такие связи и уточнение стандартов с латышскими вузами (там есть Балтийский русский институт), с Калининградским университетом, который работает по новым европейским стандартам, и сейчас с финскими университетами. Ближайшая школа будет как раз этому посвящена. Вопрос, который мы себе поставили, кто готов к мобильности? Мы провели исследования внутри наших собственных партнеров. Конечно, это не средний ученик и это не средний студент. Но из 100% участников летних школ 93% готовы. Конечно, люди, которые уже готовы, с Сахалина, из Владивостока, поехать в летнюю школу на Балтике – это люди с повышенным уровнем активности, и неудивительно, что из них 93% готовы и дальше по всему миру ехать. Что интересно. Мы поставили такой вопрос – а если не в Париж, вы готовы поехать из Москвы, например, в Ростов-на-Дону, т.е. мобильность в разные стороны. Привлекательным моментом являются не европейские красоты Парижа и Лондона, а именно сама мобильность как таковая. Удивительные результаты получились. Это внушает некоторый оптимизм. Мы можем начать заниматься этой культурой. Дело упирается в деньги, потому что если студенту из Москвы надо поехать во Владивостокский университет, то билет стоит 600 долларов. Это элементарно дорого. 41% сказал, что если это будет ради того, чтобы уехать. 52% - люди, готовые оплатить половину стоимости. Это те самые резервы, которые говорят, что люди не только за свой счет готовы путешествовать, они готовы вкладывать. Это подтверждает опыт летних школ, потому что 5 лет более сотни студентов оплачивают сами свое участие в этих школах. Они либо сами находят спонсоров, либо сами платят. Они заинтересованы. 7% готовы вообще платить полностью сами. Мое предложение – образование в глобализующемся мире. Навыки мобильности для успеха в жизни. Слишком быстро меняется мир, рынок труда становится международным. Чтобы попасть на этот рынок труда и вписаться в него, мы должны иметь мобильное образование. Я думаю, что и страны "восьмерки" тоже в этом заинтересованы.
Очень важно предложить преодолеть разрыв в образовании, давая возможность людям путешествовать, повышать свою мобильность. Масштабные программы государственной поддержки мобильности. Это должно быть выходом. Должны быть предложения по этому поводу как стратегические направления развития, участие в государственной политике, поддержка мобильности. Здесь мы находимся в хорошем статусе, потому что, с одной стороны, в Болонье этот процесс уже 5 лет идет, во многих странах есть эта политика, в России ее нет. Мы пример такой страны, которая должна вписаться в этот процесс. Если это будет предложено как глобальный процесс, это как раз и будет одно из тех решений, которые должны подтянуть разрыв информационный и образовательный через мобильность на всех трех ее уровнях: междисциплинарном, внутри стран, между странами. Преодолевая разрыв между образованиями, мы могли бы предложить такую модель для развития, которая была бы поддержана не только странами "восьмерки", но всеми другими странами.
Спасибо.
Ян
Мне бы хотелось сосредоточиться именно на той повестке, которая у нас есть. У всех есть подробно написанная повестка. Прежде всего мы должны принять не согласием, а голосованием. Было ярко выраженное мнение об объединении вопросов, связанных с ролью гражданского образования с участием граждан. Ни у кого не вызвал никакого сомнения вопрос, связанный с интеграцией. Были разные точки зрения по поводу профессионального образования с позиций гражданского общества в части наполнения этой темы. Звучали разные интересные предложения. Кроме того, появились еще три дополнительных вопроса: мобильность, доступность и информационное обеспечение – образование и СМИ.
3. Оригинал
Я бы хотел услышать разные мнения по поводу первой и третьей темы, потому что было предложение их объединить.
Я поддерживаю ту идею, которая объединяет первую и третью тему. Если мы их объединим, надо подумать, как можно ее назвать. Гражданское образование – это не только предмет, это и глобальное образование, и гражданское образование, и права человека, и внеклассное, и общественное и государственное управление. Здесь надо дать общее название.
Предлагается название "Образование в гражданском обществе".
Мы сейчас можем запутаться в том, что куда отнести, потому что все темы между собой пересекаются. Второй топик может рассматриваться также как элемент гражданского образования. Все вопросы, которые мы обсуждали, они предлагают комплексный подход в решении тех проблем, которые сейчас стоят в глобальном контексте. Я предлагаю перечислить сначала все вызовы, которые у нас есть, а потом как предложения все это одним списком как комплексное решение тех проблем, которые сейчас стоят в современном обществе в образовании. Если мы сейчас будем структурировать и думать, куда относится мобильность, к первому или к третьему пункту, то мы просто запутаемся. Это в целом системный подход к решению тех проблем, которые сейчас стоят в современном обществе.
Нина аргументировала названия "Образование в условиях глобализации". Это объективный процесс. То, что говорил Дэн, - это новое название раздела. Мы от глобализации теперь никуда не денемся, мы в этом живем и будем жить еще объективно долго – экономически и социально.
Сюда мы можем внести: первая тема – академическая и прочая мобильность. Вторая тема – образовательные стандарты в современном мире. Стандарт – это инструмент мобильности, не больше, но этот вопрос можно поднять, т.к. эта тема сейчас интересует все страны.
Нина Беляева
Первый вызов, о котором все говорили, - разные группы людей объективно делятся по признаку религии, расы, национальности, миграции. Это приводит к отторжению, к озлоблению, агрессии – это очевидная проблема. Чтобы ее решить, мы выбираем пункт № 2. "Глобальный вызов – все люди разные". Тот факт, что различия в определенных условиях приводят к агрессии, и рождает вызов, на который мы предлагаем ответить, что образование в современном мире, который разваливается на куски, должно стать интеграцией. Я предлагаю сделать эту тему первой. Очевидно, что это самый больной вопрос. Давайте с него и начнем. Образование должно внести свой вклад в решение этой задачи. "Образование как средство интеграции".
Второй вызов – как раз тот, который обсуждали вторым. То, что в конце было четко сформулировано – основная проблема школы – иерарахичность, косность, армейская система. Школа выстраивает вертикаль власти уже с детского сада. И это плохо. Это вызов.
Школа в любой стране мира является отражением общества и общественного сознания и будет являться, немного запаздывая. Но это не вызов. То, что образование немножко регрессивное, - это в любой стране мира. Поэтому ни в одной стране мира свое образование не любят. Это абсолютно везде. Мы сказали, что это проблема, давайте ее не обсуждать. Мы называем вызовы, не давая им свои оценки и рецепты.
Анна Тимофеева
У меня вопрос. Мы обсуждали доступность образования как предложение, поскольку происходит война цивилизаций, непонимание, агрессия. К формулировке второго пункта "Доступность образования", мне кажется, что этот пункт входит в этот большой раздел. Люди, не имея доступа к образованию, могут становиться маргиналами и т.д. Это тоже было сегодня сформулировано. Если мы рассматриваем образование как инструмент объединения, интеграции, социализации, то один из важных аспектов – это его доступность, т.е. любой человек может иметь доступ к образованию, поскольку это средство объединения и интеграции всех. Равенство доступа к образованию вне зависимости от религиозной, социальной принадлежности, социального статуса и т.д.
Нина Беляева
Что считать первым и что вторым. Я иду по логике того, как у нас складывалось обсуждение. Оно отражает ощущение тревоги и готовности обсуждать. Мир дезинтегрируется, мы хотим образование интегрировать. Это первое.
Второе, если вам не нравятся резкие оценки школы, придумайте что-то другое. Но все равно мы должны сформулировать, ответом на что является наша попытка необходимости обучения человека навыкам становления гражданином. Сюда входит все то, что обсуждалось в этом разделе. Именно начиная от самоуправления внутри вуза, работы с местным самоуправлением и участия общества в управлении системой образования. Этот блок включает все, что касается гражданского образования, а именно – обучение как метод становления гражданином, как процесс становления личности. Можно сформулировать, что в современном мире не хватает техник и механизмов воспитания гражданственности, и современное образование должно решать эту задачу, поэтому я предлагаю такую формулировку: "Гражданское образование", а расшифровка ее: "Воспитание гражданина". Сюда входит все то, что специалисты туда включают, они могут расшифровать.
Анна Тимофеева
У меня проблема с этой темой. Мне кажется, что очень большая разница в ситуации, в понимании этой проблемы во всех остальных странах "семерки" и у нас, поэтому глобальный вызов здесь сформулировать, который одинаков для всех, мне кажется, очень сложно, потому что я понимаю, что в других странах такой проблемы с гражданским воспитанием, как у нас, вследствие исторических реалий, которые у нас складывались в последние десятилетия, нет. Там система гражданского образование - очень сильно развитая система. У меня есть опыт, на котором я основываюсь. Я считаю, что по сравнению с нами эти страны ушли далеко вперед. Поэтому надо подумать, как это сформулировать, чтобы это было актуально для всех, а не только для России. Эта проблема очень актуальна для России, я понимаю, и обсуждение этой темы будет хорошей возможностью для России перенять позитивный опыт, который есть в других странах.
Александр Седельников
Я бы хотел подчеркнуть, что в этом контексте теряется то, о чем я начинал говорить, что эта проблема континентальной Европы вообще. Школа управляется не так, как она должна управляться. Гражданское общество должно управлять больше, иметь большую долю в управлении образованием. Здесь в такой формулировке эта тема потеряется. Эта тема имеет и иные аспекты, в том числе есть предложение к министрам финансов – обсудить налоговые льготы, государственные преференции. В такой формулировке все это будет потеряно, я боюсь.
Эдуард Дмитриевич Днепров
Я думаю, что моя коллега очень злобно отозвалась о нашем образовании совершенно справедливо. Я позволю себе напомнить, что В.И.Ленин говорил, что социализм – это американские железные дороги, тресты и пр. плюс американское образование. Ориентация на американское образование – это традиция русской передовой мысли, начатая Ушинским, который посвятил этому две статьи. Потому что там той беды, о которой вы говорите, нет. Оно изначально общественное. Поэтому я предлагаю поставить этот блок – "Образование и гражданское общество" и тогда то, что вы сказали, несмотря на то, что Америку я хвалил и буду хвалить, но там процесс образования как процесс становления гражданина перманентен. Третье – ваш тезис. Я бы тут не очень разъединял процессы управления и развития. Я позволю себе маленькую историческую справку. Впервые т.н. государственное общественное управление ввел министр Александр Васильевич Головнин в 1961 году в двух видах: в попечительских советах женских гимназий и в советах начальных училищ. Ушинский, которые редактировал журнал Министерства просвещения, дошел до того, до чего не дошел даже г-н Пинский. Он предлагал управляющим советам назначать преподавателей и проводить их подбор. Эта фраза всегда вычеркивалась из собрания сочинений Ушинского.
Управление – это действительно форма развития, когда ты берешь на себя управление и это взаимосвязано. Поэтому можно поставить уже дальше – управление развитием, а потом выработки политики.
Есть еще одна вещь, о которой здесь говорилось, - гражданское общество то ли при помощи третьего пункта – влияние на политику, то ли при помощи второго пункта – управление образованием на разных уровнях, оно делает самое главное – оно меняет модель образования, превращает из казармы в институт гражданского общества. Образование как школа гражданского общества. Я думаю, что все эти темы сюда укладываются.
Третье. То, что вбросил Дэн и его поддержали и развили. Это проблема глобализации. Тут по-разному можно формулировать – либо через глобальное образование, о чем американцы часто говорили, либо как интеграция в образовании в условиях глобального мира и т.д. Но сюда совершенно органично ложится вопрос профессионального образования как профессиональной мобильности. Сюда же ложится стандарт профессионального образования как средство этой профессиональной мобильности.
У нас выстраивается триада: интеграция всех с равенства доступа начиная, образование и гражданское общество и процесс мобильности.
Мне кажется, что это достаточно репрезентативно.
Совершенно очевидно, что обучать не тому можно везде и всегда. Если этого бояться, то тогда лучше вообще и не обучать. Мы для того и ищем какие-то формы обучения цивилизованные и вкладываем институты гражданского общества в проверку качества этого обучения для того, чтобы это было тем обучением, а не не тем. Перепоручать это и обвинять в этом экстремизм было бы, мягко говоря, некорректно, потому что в значительно более террористической форме выступает государство – в разном виде терроризма: экономическом, правовом и т.д. Поэтому у меня лично как раз надежд больше на вменяемость не государства, а гражданского общества, которое сможет эти процессы как-то локализовать по меньшей мере.
Мне кажется, что в ответ на реплику коллеги из Канады можно сказать, что одним из инструментов превенции такого рода вещей является как раз контроль местного сообщества на уровне муниципальном, как раз образование, о котором мы говорим. То есть если мы говорим, что гражданское общество контролирует образование, в том числе по тому, что происходит на местном уровне, можно понимать, кого воспитывают в местных школах. Это один из инструментов превенции терроризму.
Во время нашего утреннего обсуждения звучала еще такая одна тема – "Учитель как гражданин". Она довольно интересная. Если кто-то считает, что ее можно включить в какие-то разделы, давайте это обсудим.
Реплика. Если мы говорим, что обучение – это процесс становления гражданина, то гражданина может воспитывать только гражданин. Это азбука. Это мы можем включить. Выделять какие-то гражданские мотивы в учительстве, достаточно лабильном, которое у нас не относится к государственной службе в отличие от Германии, к примеру, хотя мечтает получить такие же права, я бы не стал, потому что не надо подставлять учителя под каток государственной машины.
Я бы хотела добавить. Мне кажется, если учитель будет убежденный человек, он верит в то, что любой ребенок имеет право на обучение, должен быть включен в свою школу, любой человек в своем районе. Тогда первый пункт – интеграция, включение разных детей – будет осуществляться. Это очень важно, чтобы учитель был ведущим в этом. В нашем опыте мы с этим сталкиваемся постоянно. Учитель, директор, администрация школы – они принимают очень много решений.
Аркадий Аркадьев
Все обратили внимание на учителя. Я бы обратил еще внимание на СМИ. Школа оказывается изолированной от иных социальных ценностей, которые могут проповедоваться, и она начинает с ними бороться. Тема СМИ, Интернет, жестокость, насилие. Я думаю, что это можно включить в глобализацию. СМИ – это больная тема в любой стране мира.
Нина Беляева
Я внимательно смотрю на перестановку цифр, какие блоки обсужденных вопросов выглядят под каким заголовком. Я хочу предложить не триаду, т.к. они получаются очень крупные. Я десять лет участвую в международных конференциях, в том числе и в параллельных саммитах гражданских "восьмерки", поэтому когда очень перегружен один пункт, он не будет хорошо раскрыт. Это чисто технологические вещи. Я все-таки думаю, что лучше не три пункта иметь, а пять. Пять получилось потому, что количество материала, которое в них укладывается, из того, что уже было доложено и еще прибавится, оно как раз распределяется удобно, когда есть пять разных направлений:
1. Интеграция. Почему я не хочу туда включать доступность? Потому что это слишком нагруженная и серьезная отдельная тема. Все то, что мы обсуждали - исключения и включения в этой интеграции, носит другой оттенок. Давайте перечислим. Тут и так слишком много всего. Совершенно отдельная тема с инвалидами, еще более серьезная с мигранатами, с национальными, с религиозными, т.е. чтобы раскрыть эти вещи, которые реально приводят к напряженностям, разрывам и агрессии, это уже пять подпунктов. Я бы это не перегружала.
2. Дальше мы вроде договорились, что обучение гражданина. Я бы сюда включила слово "демократия", чтобы сюда попал вопрос о ценностях. Смысл гражданского образования – это воспитание ценностей, и гражданин – человек, который обладает этими ценностями и готов их защищать.
3. Понятие стандартов. Мы о них много раз говорили, и они как-то в сторону ушли, а вопросы стандартов и качества – это совершенно самостоятельная и громадная тема. В ней уже есть очень много опыта и очень много предложений из других стран. Я уверена, что если бы у нас здесь было больше иностранных представителей, слова "международные стандарты и образование" звучали бы в десять раз больше. Это совершенно самостоятельная тема. Стандарты выходят на понятие качества. Это как раз то, с чего я начала: чему учим, как учим, что такое качественное образование? Что такое система кредитов? Контроль за качеством? Третья тема – это стандарты образования и его качество.
4. Доступность. Доступность – очень серьезная, нагруженная тема. Мы даже упоминали, что не только с деньгами. Удаленность, нехватка языка, разные страны, разные культуры. И вообще доступность как философская проблема рассматривается как благо цивилизации. "Восьмерка" говорит о цивилизационных ценностях. Поэтому доступность образования как цивилизационная ценность.
5. Глобализация и все, что с ней связано. Образование в глобализующемся мире. Мобильность – что это такое, как ее продвигать и каким навыкам надо учить, чтобы обеспечить мобильность.
Дэн Дэвидсон
Я хотел бы обратить внимание на некоторые процессы. Раз мы говорим о группе восьми стран, то, я боюсь, что восемь стран не согласятся уйти совсем в глубокий лес с нами по поводу таких содержательных вопросов, которые действительно интересны. Они в каждой стране интересны и важны. Мне показалось, что здесь имеется возможность найти уже отклик в декларации по образованию, которая, мы надеемся, будет интересной, сильной и содержательной. Это, наверное, все-таки призыв всем странам действительно заняться серьезным образом обменом опытом по этим вопросам, о которых мы говорим сейчас. Опыт есть в каждой стране. То, что г-н Адлер сейчас сказал, например, по поводу защиты аспектов общества от злого влияния террористов, мы сами испытывали в Америке, когда после 11 сентября 2001 года визы и двери страны чуть не закрылись. Это экстремальный случай, перегиб палки – это не оправдалось, и теперь страна находит более умеренный подход к реакции на это. Мне кажется, что то же самое могло бы повторяться и в России или во Франции. Цель сотрудничества в данном случае – чтобы каждый раз снова не изобретать велосипед, а действительно пытаться друг у друга учиться и перенять тот опыт, который себя хорошо проявляет. Я согласен, что то, как Россия сейчас решает вопрос о создании гражданского общества, она обязательно откроет пути и произведет новые знания в этой области, которой вообще не было раньше. То, что у вас сейчас делается, это неповторимо. Этого нет нигде больше в мире. Этот опыт в свою очередь будет крайне важен для многих стран мира.
Здесь напоминание – не забыть о восьми, о культуре восьми стран, на что они могут действительно согласиться, у себя мы имеем право поднимать любые вопросы, но не надо забывать о важности обмена опытом в этой области.
Две реплики.
Мне кажется, что при разделении на пять пунктов мы хотели сделать хорошо, а сделали плохо. Я объясняю почему: мы частные вопросы о стандартах, которые относятся только к профессиональному образованию, они являются частью профессиональной мобильности, совершенно органичным инструментом. Если без этого ничего не говорить про стандарты, то говорить не о чем.
Обучение гражданина – это хорошо, и гражданские ценности – это тоже блестяще. Но за этим пропало самое главное – гражданское общество и образование. Поэтому тему "Гражданское общество и образование" я предлагал бы наполнить пятью вещами: гражданские ценности – стратегический ориентир гражданского образования, демократические ценности – стратегический ориентир гражданского образования, обучение как процесс становления гражданина, роль учителя в гражданском образовании. Единственное, с чем я готов согласиться, - это проблема интеграции сама по себе хороша, но слова "мультикультурное образование" не нужно упоминать. Доступность как цивилизационная цель. Поскольку это самая гуманистическая задача, я бы сделал ее первым пунктом. Я бы сделал четыре пункта: доступность, либо интеграция, либо гражданство, глобализация.
Мы должны договориться и принять какие-то соглашения. Мы должны определиться, будет ли каждый что-то делать дальше или нет. Я надеюсь, что с большинством из вас мы встретимся 9-10 марта. Хотелось бы 9-10 марта видеть здесь представителей всех стран "восьмерки", включая Японию. Наша цель сегодня – утвердить предлагаемую повестку и все же договориться, как мы будем работать дальше.
Дэн Дэвидсон
Когда мы стали очень сжато и сокращенно суммировать свои взгляды, то мы подняли вопрос о том, что, может быть, не стоит нам смешивать представления о концепции глобализации, с одной стороны, и мобильности – с другой. Глобализация и мобильность – это разные плоскости. Они имеют и разные ассоциации у разных людей. Они, правда, взаимосвязаны, но, может быть, их не надо сочетать как одну концепцию. Просьба их разделить.
Нина Беляева
Мы тут поработали в перерыве и сочинили, что вообще слово "глобализация" – это некоторый контекст, как раз один из вызовов. Его совершенно не обязательно ставить в заглавие. Мы говорим, что вызовом является глобализующийся мир, в котором очень быстро меняются потребности в трудовых ресурсах, соответственно наше дело – поспеть за этим процессом. Формулируется он не как вопрос глобализации, а как образование в глобализующемся мире, поэтому слово "глобализация" смягчается и не выносится на первый план. В данном случае главное значение приобретает именно сама мобильность как навыки и умение меняться и успевать. Наша группа из трех представителей согласовала эту формулировку, а редакционные возможности можно поручить рабочей группе, если мы понимаем, о чем мы говорим. Кратко – не глобализация на первом месте, а именно навыки мобильности во всех трех ее смыслах, умение перестраиваться, поспевать за потребностями, межкультурное общение, межпрофессиональное, в том числе и межстрановое, обмен опытом. Важно, как достичь этого уровня мобильности, хотя бы 10% от обучающихся, который поставил для себя Совет Европы. Это было бы просто идеально. Мы готовы взять на себя координацию работы по академической мобильности и предложить, как именно можно ее развивать.
Правильно ли я понял, что в последних наших предложениях тема, которая называлась "Участие граждан в управлении развития образованием", она как-то ушла? Все, что связано и с гражданским образованием, и с участием граждан, мы просто объединили в одну тему? Все с этим согласны.
Нина говорит, что для западных коллег и для нас будет важнее звучать "Гражданское образование", чем "Гражданское общество и образование". По моему глубокому убеждению, для нас будет звучать именно самым важным "Гражданское общество и образование", потому что это предполагает все последующие аспекты, т.е. гражданское образование как становление гражданина, соответственно роль учителя, роль общества в управлении, в развитии и т.д. Это входит в понятие "гражданское общество", но не в понятие "гражданское образование". Гражданское образование – часть этого понятия, с моей точки зрения.
Я бы тогда этот второй пункт написал: "Гражданское общество и образование", и тогда, я чувствую, что и второй, и третий в него попадают.
Представленная повестка – это такой грубый, прикидочный вариант примерно того, с чем все присутствующие в зале согласились. То, что нужно и важно. Я бы хотел послушать предложения по тому, как вы видите дальнейшую работу гражданской "восьмерки" в области образования. Давайте послушаем глобальные мнения, а потом постараемся их детализировать вплоть до конкретных шагов.
Эдуард Дмитриевич Днепров
Реплика. Мы это все написали, но нам предстоит все переписать и выстроить в определенной иерархии. Я совершенно не навязываю, а предлагаю такую последовательность:
Первое, и самое главное, мне кажется, мы нашли блестящую формулировку "Доступность как цивилизационная цель". Это гуманистическая ценность, которую можно раскрывать совершенно в разных аспектах. Я бы с нее начал.
Второе, с точки зрения России, "Образование и гражданское общество".
Третье – проблемы интеграции. Причем в такой формулировке: "Образование как средство интеграции и специализации различных социальных групп". Туда включаются мультикультурные связи и т.д.
Четвертое – "Образование в глобализующемся мире", академические стандарты мобильности и т.д. Я добавил бы туда общемировые стандарты профессионального образования. Мысль Дэна Дэвидсона чрезвычайно важна – идея обмена опытом либо должна быть эпиграфом, либо должна быть стержневой. Речь идет не о том, что мы несем сами, а что мы находимся в общении.
Наша общая задача на 9-10 марта – сформировать такой список участников, который репрезентативен по отношению к гражданскому обществу всего Земного шара, что не очень просто, конечно, но можно к этому стремиться.
В развитие того, что вы только что сказали, как критериальная часть – собирать не просто гражданское общество, а те институты и гражданские движения, которые образовательно ориентированы, образовательно ответственны.
Сегодняшняя встреча и посвящена тому, чтобы четко записать желаемый результат всей последующей работы. Получилось так, что Э.А.Памфилова занялась этой проблемой в январе. Мы, наверное, медленно работали, но за полтора месяца по крайней мере уже обозначили темы. У нас немного времени. Сейчас вы ставите правильные вопросы. Я жду ответы.
Такие разработки международного уровня достаточно хорошо отработаны. Я участвовал в разработке оценок и достижений в народном образовании, индикаторов образования и т.д. Как это делалось? Обозначался перечень вопросов, что мы сделали. Затем были внесены уточнения, что имеется в виду, потому что не все поймут. Потом все это рассылается абонентам. Каждый из них дает определенный ответ. Потом все это сводится. Дальше получалось две вещи: либо какие-то позиции оказываются между странами одинаково понимаемыми, в этой ситуации делается заявление, что это сообщество полагает, что в образовании сегодня во всем мире необходимо идти таким-то путем. И это правильно. Или возникает обоснованное рассогласование взглядов. В этом случае организация заявляет о существовании нерешенной проблемы в философском, социальном, политическом и педагогическом плане. Эта проблема точно уточняется и тоже формулируется. Вот и вся работа.
Полагаю, что поскольку у нас мало времени, то мы должны продумать состав групп по каждому из принятых нами пункту оглавления и подготовить проект этого документа. Этот документ будет рассылаться на согласование. Дело в том, что когда ты имеешь готовый документ, ты видишь логику автора, навязываешь свою логику и т.д. В противном случае мы можем получить совершенно разноречивые, несводимые предложения.
Естественно, со стороны наших организаций мы хотели бы повлиять на политику российского правительства в нашей области.
Дэн Дэвидсон
Я хотел бы отметить видение процесса дальше. Мне кажется, что предложение Эдуарда Дмитриевича сейчас очень кстати. Документ, как я понимаю, краткий, суммарные замечания, которые мы могли бы между собой обсуждать уже у себя в стране и в наших коллективах, были бы здесь очень уместны. Более широкий круг специалистов мог бы уточнить хотя бы терминологию. Я хотел бы поддержать предложение Эдуарда Дмитриевича и сказать, чтобы хотя бы база данных была согласована здесь заранее и некоторые позиции от этого были достаточно очевидны.
Нина Беляева
Я продолжу эту идею. Может быть, первым шагом должна быть некая дифференциация. Мы сегодня много работали в общей группе и достигли некоторого согласия и общего понимания задач. Сейчас, наверное, естественным образом надо как-то поделиться на группы соответственно этим пунктам. Мы приглашаем всех, кто готов заниматься нашей темой. Соответственно должен быть лидер в каждой из тем. Нужно представить концепцию, чтобы был не просто текст, а расшифровка, что мы понимаем под этим кратко сформулированным пунктом, во-вторых, чтобы были обобщены презентации. С чем мы должны прийти к 9 марта?
У нас должен быть консолидированный текст о том, как мы понимаем нашу область. Надо решать вопросы развития этой мобильности и повышения навыков мобильности, т.е. не просто перечислить проблемы, а уже предложить решения по этому поводу, некоторый набор решений, который предлагали бы разные страны. Тогда итогом 9 марта могли бы быть суммы предложений по решению тех проблем, которые мы выявили сегодня.
Я бы хотел, чтобы мы немножко поговорили о том, какова должна быть суть этого документа, его содержание, с тем чтобы он имел какой-то практический результат. Чтобы по некоторым очень важным для нас вопросам этот документ мог повлиять на те решения, которые будут принимать лидеры "восьмерки" на своей встрече в июле в Санкт-Петербурге.
Нина Беляева
На самом деле речь идет о, по крайней мере, двух ступеньках этих бумаг. Мы ее не напишем завтра. И как раз тут совершенно правильно был начат разговор, из чего надо формулировать проблему. Мы примерно договорились, что мы имеем в виду, дальше она должна лечь на бумагу по каждому из четырех пунктов. Нужно проблематизировать вопрос и доказать его проблемность. Это первое содержание бумаги по каждому из четырех пунктов. Оно должно быть, по крайней мере, на 10 страницах, со статистикой, с примерами, с диаграммами и графиками. Мы говорим, что проблема есть, мы ее фиксируем. И дальше мы говорим, как ее решают в разных странах. У нас есть набор международного опыта по решению этих проблем. Это только тот уровень, на который мы выходим на 9 марта. Не надо перескакивать этап. Именно 9 марта мы начнем это обсуждать, сравнивая разный опыт решения этих проблем в разных частях света. И только под конец 10 марта мы выйдем на какой-то общий путь. И тогда работа продолжится уже над той бумагой, о которой вы говорите. О том, как должны действовать правительства. Это следующий этап. Мы сейчас не можем эти вопросы решать. Сейчас мы делаем проблематизацию, описываем, в чем проблема, почему мы уверены, что нельзя ее не решать, и собираем международный опыт, который уже существует. Таким образом, у нас есть площадка для дальнейших действий.
Я бы хотел обратить внимание вот на что. Я читаю название нашей секции "Образование и гражданское общество", и поэтому такой системный методологический подход к нашему документу должен быть не только обращением к правительствам, но и включенность гражданского общества стран "восьмерки" в эту проблематику, а значит, нам надо продумать механизм этого включения, и в тексте обращения к правительствам этот механизм, с их стороны обеспечивающий, должен существовать.
Теперь организационно. Хотелось бы понять организаторов сегодняшней встречи, кто будет оператором или структурой, связывающей наши малые группы. Если мы это сейчас поймем, то мы поймем процедуру, как мы будем работать.
Я по своему опыту глубоко убежден, что какие бы ни были благие идеи, пока процедуры не расписаны, ничего не получается.
Есть поручение президента по организации «Гражданской восьмерки» вести аппарату Э.А.Памфиловой.
Аппарат Э.А.Памфиловой выполняет т.н. аппаратную работу, и наша основная задача – создание и предоставление этой площадки. Задача любого аппарата – создать условия. Если аппарат начинает брать на себя всю содержательную функцию и вести ее до конца, то тут уже гражданское общество ни при чем. Это очень важная грань.
Возможно, имеет смысл нам сейчас набросать структуру документа, который мы хотели бы 9 марта обсуждать, части, из которых он будет состоять. Может быть, мы это запишем. У меня есть видение, что должна быть какая-то общая часть, которая как раз описывает проблемное поле, а потом по каждому из этих четырех разделов более частная часть, в том числе с описанием опыта разных стран в решении тех проблем, которые записаны.
Должно быть описание ситуации во всех странах по каждой тематике, потом решение, потом развитие, решение проблем.
Мне кажется, что должна быть короткая общая часть, которая описывает проблемы глобально, именно обосновывает, почему именно эти вопросы стоят в повестке, а потом уже по каждой из проблем небольшое описание того, как это решается в разных странах или какие есть в этой области специфические проблемы, и какие есть предложения по решениям этих проблем.
Дэн Дэвидсон
Мне кажется, что в данном случае речь идет об экспертных заключениях, т.е. это некий сводный документ, который должны составить действительно хорошие эксперты, потому что это синтез большого опыта. Если, например, в одной сфере вся Европа действует одинаково, тогда не надо каждую страну показывать. Самое главное – выявить основные тенденции опыта, а это эксперт может делать. Нам нужна информация в сжатом виде, на базе которой потом можно делать конкретные рекомендации от нашей группы.
Днепров
Если у нас пять вопросов по 10-15 страниц, и мы эти 50 страниц вынесем на рассмотрение 9 марта, то над нами просто посмеются. Мы должны вынести лапидарный документ с обоснованием всех этих вещей. Он должен быть не больше 10 страниц. Это даст возможность людям выступить и дополнить его и переработать в процессе.
Мы 9-10 готовим постановку проблем, как раз призываем участников 9-10 предлагать решения и на основе их выступлений и вклада формируем итоговый документ, который как маленькое введение содержит постановку проблем и как большое – главную часть, содержит предложения по решению, предложенные структурами гражданского общества восьми стран.
4. Оригинал
Я хотел бы высказать свою точку зрения о том, как мы будем дальше работать. Прежде всего завтра к вечеру мы эти листы бумаги, которые содержат краткий протокол нашей работы, именно все, а не только конечный результат, чтобы у вас был ход этой дискуссии, по всем электронным адресам, которые у нас есть мы вам пришлем. Постараемся также прислать перевод. Кроме того, я жду от вас предложения на электронный адрес, который есть у вас в материалах, по поводу того, кто хотел бы и кто может предоставить какие-то материалы для того, чтобы мы могли их отжимать и интегрировать.
Второе. Я очень буду рад вашим предложениям по поводу потенциальных участников этого события 9 марта. Это надо реально сделать за следующую неделю. Условия участия у нас будут примерно такие же, как здесь, т.е. мы будем согласовывать окончательный список экспертов, и по тому списку, который будет согласован, мы их пригласим и оплатим расходы и участие. Это будут как люди из-за границы, так и эксперты из России, которые представляют разные ее точки. Мы обсуждаем количество участников по теме образования примерно от 80 до 100 человек. Это значит, что мы сможем разбиться на четыре группы по 20-25 человек по таким же секциям, но уже с гораздо более детальной дискуссией. При этом я считаю, что мы должны будем организовать и какие-то общие разговоры, обмен мнениями и обмен результатами.
Я, к сожалению, могу сказать, что поскольку мы с вами гражданская "восьмерка", то эта экспертная работа точно не может быть оплачена. У нас нет такого бюджета, но все авторы и все материалы, я не хотел бы, чтобы они оказались безликими. Мы обязательно их подпишем, опубликуем и даже финальный короткий документ будет содержать фамилии и организации всех тех экспертов, которые принимали участие в его разработке.
Уже сейчас предложения поступают, и я буду готов их обсуждать даже до 9 марта. Мне кажется, что, может быть, такой более узкий круглый стол нам имеет смысл сделать в апреле. У нас не будет бюджета, мы не сможем опять позвать 300 человек, но собраться примерно этим составом, утвердить этот итоговый документ, который мы будем передавать главам государств, мне кажется было бы очень полезно. Надо к концу апреля все сдать, значит, надо встретиться где-то в середине апреля, чтобы после этой встречи можно было внести какие-то правки.
Естественно, мы все с вами встретимся 13-14 июля, но там будет другая задача – широкой общественной пропаганды результатов нашей работы с тем, чтобы мир услышал голос гражданского общества в том числе.
Замечание. Дело в том, что если мы на этом сегодняшнюю встречу закончим, считайте, что это явный провал. Потому что у нас сейчас назначены только два ответственных за подготовку материала. Одна энтузиастка Нина, которая взяла на себя подготовку большого материала. Мне кажется, что мы должны уйти сегодня, закрепив за каждым вопросом ответственного человека, которому нужно поручить с помощью Антона сформировать группу. Только это нас спасет. Тогда мы действительно сможем что-то сделать.
Гражданское общество – Валентин Михайлович Гефтер и Анатолий Пинский с коллегами – интеграция. Дэниз настолько разбирается в этой проблеме – людей со специальными потребностями, что вы приглашаете специалистов, которые вам нужны. Ваша задача – создать группу. Что касается гражданского общества, то, общаясь с Гефтером, я бы не рискнул ему это поручить, а попросил бы Пинского и его коллегу взять это на себя. Ваше видение этой проблемы значительно более шире и более организовано, чем у г-на Гефтера.
Я могу единственное сказать, что у нашей организации есть довольно большой опыт, который может быть использован для межкультурного образования. Мы работаем и в России, и на Кавказе, и с малыми народами Севера, и в Сибири с алтайцами и т.д. Во-вторых, у нас много иностранных партнеров, у нас есть в этом опыт.
Остается один вопрос о гражданском обществе и образовании. Здесь прозвучало хорошее выступление, хотя оно было по профессиональному образованию, но я обращаю внимание – бизнес-сообщество или представители деловых кругов должны здесь поучаствовать.
Очень большое желание высказывала Деловая Россия участвовать. Я не снимаю с себя ответственность за то, что происходит, и буду это держать под контролем. Сейчас нас зовут пройти в общий зал и приглашают поговорить с Э.А.Памфиловой и со всеми другими коллегами.
Всем большое спасибо.